Бьорн на секунду отводит от меня глаза и точно дикий зверь вглядывается в темноту. Он прислушивается к ветру и, вытянув шею, затаивает дыхание.

Теперь мне становится по-настоящему жутко, ведь мы вдвоем в почти непроглядной тьме - мы в глуши, и если ему в голову придет сделать со мной что-то ужасное, то…

– Так что ты тут делаешь? – Хрипло спрашивает Хельвин, обращая на меня взгляд.

– Не твое дело! – Бросаю я.

Объяснять ему, что меня потянуло сюда каким-то непостижимым образом, я не собираюсь.

– Послушай. – Его голос действует на меня как-то неправильно, потому что я теряю бдительность и не успеваю отскочить, когда Бьорн вдруг оказывается подле меня и крепко хватает за запястье. – Кем бы ты ни была, и что бы ты не замышляла…

– Руки прочь! – Рычу я.

Мое сердце несется вскачь.

– Может, никто и не видит, - он рывком подтягивает меня к себе и наклоняется к моему лицу, - но я точно знаю, что ты не та, за кого себя выдаешь.

– Ты спятил? – Я дергаю руку, но парень держит меня стальной хваткой.

– Я знаю таких, как ты. Чувствую за километр!

Я дергаю, дергаю.

– Пусти!

Хельвин наклоняется еще ниже.

– Я узнаю, кто ты такая! – Обещает он.

И страх проносится льдом по моим венам снова и снова.

– Да что я тебе сделала? – Бормочу я, втягивая голову в плечи.

Его пальцы стискивают мое запястье, заставляя кривиться от боли.

– Я не спущу с тебя глаз, поняла?! – Громыхает его голос, отдаваясь гулом в ушах. – А теперь вали отсюда, если не хочешь сгинуть!

– Я видела тебя с той девушкой! – Не выдерживаю я. «Будь, что будет». – Это был ты! Где она? А? – Почти кричу я. – Где? Что ты с ней сделал?!

И в этот момент пламя в его глазах разгорается с невиданной силой. Похоже, это мои слова действуют на него таким образом – Хельвин буквально выходит из себя. В одно короткое мгновение в его взгляде разгорается такой пожар, что меня практически парализует от страха.

– Ты! – свирепеет он, обхватывая меня сильными пальцами за шею. – Это все началось, когда появилась ты!

– А… - Но мне не удается выдавить ни звука из сжатого горла.

Я беззвучно всхлипываю и вдруг чувствую, как ноги отрываются от земли. Я больше не хочу знать его секретов, не хочу идти в лес и искать разгадки своих снов – мне хочется просто жить. И дышать!

Но железная хватка Хельвина не ослабевает ни на секунду, и мое сознание постепенно мутнеет.

Я безвольно вишу в воздухе и слабо дрыгаю ногами, понимая, что последним, что увижу перед смертью, будут эти дикие желтые зрачки чудовища, что не знает жалости. Глаза животного, которое жаждет смерти.

– Ты… - Рычит он, поднимая меня все выше над собой.

Его лицо искажено от гнева.

Готовясь умереть, я издаю последний жалкий хрип.

И в этот момент из чащи леса до нас доносится рев какого-то животного – такой низкий и зловещий, что от него сотрясаются ветви деревьев.

В следующую секунду Бьорн, точно куклу, отшвыривает меня в сторону, и я обрушиваюсь на холодную землю, больно ударяясь спиной.

Хельвин изрыгает ругательство и с досады ударяет ладонью по дереву. Сгибаясь от кашля, я вижу, как от ствола в разные стороны разлетаются кора и щепки. Его сила поражает, но ярость – она заставляет леденеть от ужаса.

Я пытаюсь отползти, но перед глазами плывут круги. В какую сторону бежать? Так трудно соображать. Кашляя, я с трудом поднимаюсь, но непослушные ноги меня почти не держат.

– Эй, - его голос совсем рядом.

– Пусти! – Хриплю я, чувствуя, как он пытается поддержать меня под локоть.

Изворачиваюсь и из последних сил бью его ладонями в грудь, но та словно камень – ее не проймешь хлипкими ударами.

– Дура! – Ворчит Хельвин.

– Не трогай, - мой голос похож на суматошный шепот.

– Куда ты пойдешь, идиотка? Стой!

В нескольких десятках метров от нас слышится новый рык, и я вздрагиваю.

Пользуясь моей слабостью, Бьорн подхватывает меня на руки и закидывает на плечо - легко, точно пушинку. Теряя сознание, я вижу, как мелькают деревья, ощущаю, как мое тело трясет в такт его шагам.

Хельвин бежит по лесу, кажется, совершенно не чувствуя тяжести своей ноши. Мой вес для него – будто не больше обычного рюкзака. Он уносит меня куда-то в черноту леса, как какую-то вещь, а не человека, а у меня даже нет сил ему возразить.