Для нас это было весьма актуально, ибо многие студенты, которые были родом из провинции, сироты и те, от кого родители отказались, проводили в кампусе почти всё своё время. В общей сложности процент студентов, проживавших в Академии на постоянной основе, варьировался от восьмидесяти до шестидесяти в зависимости от потока (в последние годы родители стали значительно реже отказываться от детей-изменённых - сказывалось усиление нашей роли в обществе). При этом, без крайней нужды изолированную территорию никто из наших не покидал - сообщество изменённых всё ещё оставалось весьма закрытым.

Разумеется, у нас был полный пансион: еда, форма в нескольких вариациях, минимальная стипендия и, для желающих и успевающих, возможность подрабатывать в свободные от учёбы часы. Каждый день мы могли заполнить официальный бланк заказа на товары из города, и на следующее же утро сущи нам их доставили бы, вычтя стоимость из стипендии. Одна проблема - бланки эти были публичными и проверялись всеми, кому не лень - то бишь старостами, комендантами и стражами на воротах. Понятное дело, заказать таким образом тот же алкоголь было нельзя, а запись с чужими страстными игрищами или нечто подобное - банально стыдно. Опять же, любые проносимые через ворота жидкости надо было сдавать на анализ, что тоже добавляло проблем тем, кто хотел купить нечто личное. Или стимулирующее: зелья вроде "неделя без сна", "ясный разум" и прочая воздействующая на разум дрянь, приносящая потом ужасные откаты. Разумеется, официально подобное было запрещено, но студенты, отчаянно сражающиеся за рейтинг, места в успевающих группах, вакансии в ведомствах и прочее в том же духе, без сомнений шли на многое.

Я призадумалась. Пара бутылок отличного рома с добавками, позволяющими даже изменённому опьянеть, у меня была стратегически припрятана ещё с прошлого заказа, а вот подоспевшие перемены в личной жизни требовали некоторых корректировок. В том смысле что противозачаточные чары - это хорошо, но энергоёмко, и в преддверии экзаменов творить их почти каждый день - расточительно даже по моим меркам. Зелье в разы практичнее, только вот времени выскочить за ним всё не было. Можно, разумеется, заказать его в городе, и запрещённым оно не было, но... старосты смотрят списки заказов.

И Дайнор, разумеется, увидит.

И вот тут был тонкий момент, который мы со светлым не обсуждали. Дело в том, что в замечательной во всех отношениях Светлой Империи любые контрацептивы, будь они магического или механического происхождения, считаются грехом и уделом павших-куда-то-не-туда женщин. В чём тут смысл и есть ли он вообще, не спрашивайте меня, ибо я понятия не имею. То ли так себе иные особо святые личности представляют исполнение завета "плодитесь и размножайтесь", то ли сорокапроцентная смертность среди детей, преимущественно обусловленная голодом и бедностью, их ничему по жизни не учит - не знаю и не хочу знать.

Да что я? Культура не моя и мне там не жить. Однако тут есть моментик: сами же светлые, особенно лекари и недавно возникшие как класс социологи, в последнее время всё чаще высказываются против подобных "чудесных и разумных" правил и всячески стараются достучаться до разума Храмовых чинов. Что уж там, за время пребывания в Светлой Империи мне довелось услышать сплетни о том, что и среди самих Храмовников в этом смысле не всё ладно: многие открыто критикуют косность своих коллег. Собственно, весь этот конфликт можно свести к классическим тезисам: "А вот раньше такого не было! Догмы религии менять нельзя!". На что оппоненты справедливо отвечают нечто вроде: "Раньше и туалетной бумаги не было. Но это же не значит, что нужно продолжать подтираться лопухами!"

На мой вкус, это только подтверждает, что и среди светлой пресвятой братии встречаются вполне адекватные ребята. Другой вопрос, что пока их голоса тонут в другого рода выкриках и лозунгах. И Дайнор, воспитанный в Храме, едва ли спокойно отнесётся к моему "греху"... как минимум, провоцировать его не хочется.

– Закажу противозачаточное зелье, - решила я.

– Может, лучше дождёшься выходных и у папы попросишь?
– нахмурилась Джи.
– Он в этом мастер. Я обычно у него беру, сама знаешь; он отлично подстраивает зелья под личные особенности изменённого.

– Нет, - махнула я хвостом.
– Ещё десять дней ждать... И потом, придётся рассказывать, что я с кем-то встречаюсь, а врать я не хочу. Да и контрабандист ни разу за пять лет, что я о нём знаю, никого не подводил: все зелья идеально соответствовали параметрам заказчика.

– И то верно, - признала Джи.

Помолчала секунду, а после выдала то, что я ожидала от неё услышать с самого начала:

– Элин, что мне делать с Раоноком?

Вопрос был, как говорится, на все сто печатей. Если бы я ещё знала, как ей отвечать...

– Послушай, - начала я осторожно.
– Я - тот ещё советчик в любовных вопросах, правда. Знаешь, что я думаю? Давай всё же сходим в "Шоколадные рожки", пока они не закрылись. И встретимся с Канидо. Он стажируется на лекаря душ и претендует как раз на нишу, связанную с любовными отношениями...

– Я не хожу к лекарям душ, - отрезала Джи.

"И, возможно, зря," - отозвалась я мысленно. Вслух, разумеется, ничего не сказала: Джиа с самого детства наотрез отказывалась посещать специалистов такого профиля. В этом вопросе родители предпочли не давить, дабы не рушить обретённое ею хрупкое душевное равновесие.