Это больше не та темнота, что соединяет добро и зло воедино. Далеко не свет и ночь. Это не мое идеальное место… для неидеального свидания. Это просто безвылазная тьма. Потому что рядом со мной уже, увы, не тот мальчишка с горящими глазами, это чужой человек, незнакомец.

Это не тот Хьюго, стоящий когда-то с непроницаемым лицом прямо на этом же месте. Однако вот он… Стоит и смотрит, как когда-то до боли любимым не моргающим изумрудным взглядом, прожигая как раньше во мне все внутренности, испепеляя то, что еще существует, то, что ещё живо.

— Я писал тебе весь вечер, но ты не отвечала ни на сообщения, ни на звонки. Я испугался вообще-то. Почему ты молчишь? Может ответишь хоть что-нибудь, детка?

— Что-о? — произношу еле слышно, чувствуя, как дыхание начинает потихоньку спирать. — Хьюго, что все это значит? Это все, что ты мне скажешь после всего случившегося?

— Джозефин, о чем ты говоришь? Это же все просто шутка! Знаю, со стороны выглядит как чушь. Но ты же знаешь, что я не хотел тебя связывать. Просто ты игнорировала мои сообщения, и я испугался, вдруг ты решила оставить меня одного. Я не готов был к этому и…

— Ты меня предал! — хриплю нечеловеческим голом, хватаясь за волосы и оттягивая их у корней, абсолютно не понимая, что сейчас вообще происходит. В моем воспаленном мозгу память каким-то образом начинает стирать важные моменты, случившиеся ранее, цепляясь за их осколки, как за соломинку.

— Я? И каким же образом? Ты похоже плохо спала ночью. Хочешь выпить? А еще лучше иди ко мне, я тебе все объясню, — протягивает руки для объятий, ожидая моей покорности.

Не может быть… Но ведь я все это уже проходила. Делаю шаг назад, в попытке осмыслить происходящее. Это сон, что ли? Снова? И что мне делать?

— Стой! — не знаю почему, но на чисто интуитивном уровне решаюсь проверить. — Сейчас ты скажешь, что… Что у тебя аутофобия.

— Ты в курсе? Но… Откуда? — резко меняется в лице, которое моментально становится бледным и испуганным, как у ребенка.

— А еще, что твоя мама бросила однажды тебя и твоего папу, уехав с приезжим артистом в… по-моему, Великобританию. Хьюго! Я ведь не сумасшедшая! Откуда, по-твоему, я знаю все это? — начинаю смеяться как умалишенная, не понимая, что происходит.

— Джозефин! — повышает голос, в попытке обратить на себя внимание. — Что с тобой? Мои родители не расставались. Они до сих пор вместе, — подходит слишком близко ко мне, хватаясь за плечи своими мощными руками, в попытке прекратить мою истерику.

— В смысле? Но… Но ты сам мне тогда рассказывал, сидя на этом самом парапете, что твоя мама уехала из страны, а через какое-то время отца нашли мертвым. Он замерз во сне в парке. Хьюго! Ты сам это говорил! И что болезнь твоя вызвана именно детскими травмами из-за развода родителей! — кричу на парня, явно ошарашенного и не понимающего ровным счетом ничего, как и я сама. — Ты из меня теперь сумасшедшую хочешь сделать, что ли?

— Я тебя сейчас не понимаю! Ты чего орешь-то? Головой ударилась в машине? Я хочу поговорить с тобой. Ты можешь успокоиться?

— Да в смысле успокоиться? Я вообще ни хрена не понимаю! Я это уже проживала! Понимаешь? Сейчас ты расскажешь о себе, а потом тебе Адам Холд позвонит и сообщит о том, что потерялись документы у моего мужа. О том, что Дэвид задержится на неопределенное время в командировке, а после ты назовешь меня шлю… ну то есть падшей женщиной, и я тебя ударю…

— Как назову? — хмурит брови, делая шаг назад от меня. — Джозефин, присядь, пожалуйста, ты, скорее всего, действительно еще не отшила от сна. Послушай, — насильно подхватывает меня на руки и усаживает на стул, падая передо мной на колени. — Послушай, пожалуйста, — обхватывает лицо ладонями, не позволяя отвернуться. — Я идиот, признаю. Это не совсем нормальный способ приглашать на свидание девушку. Но у меня их и не было до тебя. Знаю, это не оправдание. Но я… Мне нужно прямо сейчас сказать тебе нечто важное. Правда… мне неловко от твоей истерики, поэтому помолчи хоть минуту. Послушай, мы с тобой раньше этого не переживали. Ты сама себя слышишь? Да, у меня есть аутофобия и я действительно посещаю психиатра с детства, но не из-за родителей, поэтому все не так уж и страшно. Я спишу все твои идиотские слова на бред спящего, только недавно отошедшего от сна. Но… Откуда ты все это знаешь? О болезни моей… Только не говори мне снова, что проживала этот день раньше. Мы не герои фильма «День сурка». Ты что, наводила обо мне справки?

— Ты чего несешь, идиот? — резко отпихиваю от себя парня, понимая, что не помню ничего дальше этого свидания. Вообще ничего… Стерто. Но что-то явно было, потому что прикасаться к Хьюго желания абсолютно нет. Тело словно сопротивляется быть к нему ближе… Почему? — Я тебе повторяю! Я не сумасшедшая! Твоя мать умерла! Она бросила вас с отцом. Ты жил с бабушкой и отцом, пока и тот не погиб! Болезнь у тебя из-за детской травмы! — продолжаю гнуть свою линию, резко повышая голос и жестикулируя руками так, что, кажется, уже начинаю пугать самого Хьюго.

— Нет, это ты идиотка! Моя мать живее всех живых! Я могу познакомить вас прямо сейчас, чтобы ты заткнулась! Не хочешь походить со мной на курсы к моему психотерапевту? — без каких-либо одолжений он начинает на меня орать пуще прежнего.

— Сам ходи, сумасшедший! — стараюсь перекричать Хьюго, практически срывая голос. — И вообще… Что ты там мне хотел сказать? Говори или я ухожу… — отхожу еще на пару шагов назад, понимая, что тут явно что-то нечисто… Либо я и правда схожу с ума.

— Хорошо… Только не двигайся, мы на крыше все-таки! Истеричка! Стой, сказал! — мое тело тут же словно прирастает к холодному бетону, отдающему весь свой холодок моим босым ногам. — Я хочу… Джозефин, я…