Еще толком не осознав сложившуюся ситуацию, он произносит то, что повергает меня в полнейший шок, удивляя своей резкой сменой настроения.

— Ты… — неожиданно его взгляд будто бы потухает. Хьюго, резко отстраняя меня от своих крепких объятий, снова начинает ходить по крыше, измеряя территорию шагами.

— Что я?

— А ты никогда не задумывалась, что ты такая же?

— Такая же? Это какая? Как кто?.. Как?..

— Да, именно! — чуть ли не орет этот псих, пугая меня. — Как моя мать, черт бы тебя побрал! Ведь ты поступаешь точно так же… Я вот сейчас подумал и…

— Куда тебя понесло? Как ты так резко… — вскочив со стула, в ответ повышаю на него голос, но меня тут же перебивают.

— Джозефин, а вот скажи-ка мне, ты что, и впрямь готова ради постороннего человека бросить своего сына? Семью?

— Зачем ты так? Ты же… Мы же… — ошарашенно, глядя ему в глаза, которые смотрят на меня с каким-то неуловимым презрением, я делю шаг назад, чуть не рухнув от бессилия навзничь. — Мы обсуждали с тобой это…

— Хотя нет… — не слушая меня, вытягивает вперед руку, заставляя замолчать. — Не отвечай. Я и так знаю прекрасно твой ответ.

— Хьюго, какой ответ? Да что происходит? Что на тебя нашло?

— Ты… — тычет в меня своим пальцем. — Чертова… — схватив меня больно за плечи и встряхнув пару раз, произносит то, что добивает окончательно. — Шлюха. Вот ты кто, Джозефин Кэмпбелл!

Даже не осознавая, как я оказалась на улице, до сих пор укутанная в плед, бегу, что есть мочи, в сторону припаркованного такси, чтобы исчезнуть, просто раствориться в ночи города. Открываю дверцу машины рукой, которая все еще ноет от удара по лицу этого психически ненормального человека, словно сорвавшегося с цепи. Буквально запрыгиваю в машину и произношу охрипшим голосом свой домашний адрес водителю, испуганно осматривающего меня в лобовое зеркало. Кто бы сомневался. Почти полуголая дамочка. Думает, наверное, что я еще и без денег…

Огни ночных дорог беспрерывно тянутся длинной вереницей машин, удаляющихся куда-то вдаль, которые так и манят за собою в свою неизвестность ночной суеты. Свет от фар машины начинает бликовать по обеим сторонам боковых зеркал, отражая лучи, которые позволяют асфальту превратиться в цветовую гамму чего-то, что ослепляет глаза.

Свет, разливающийся по дорогам, по которым снуют до сих пор неспящие люди, уносит меня подальше от человека, явно страдающего нервным расстройством. Именно в этом я смогла сегодня убедиться. Однако, даже несмотря на то, что он вытворял сейчас на крыше здания, я готова была его оправдать… Если бы он остановил меня. Ибо то, что он сказал, было и есть для меня слишком очевидным фактом. Просто стало больно от того, что все эти слова были сказаны им именно сейчас, а не тогда, когда это было нужно. Тогда, когда я ждала этого…

ГЛАВА 22

ДЖОЗЕФИН

— А давайте выпьем за нашу малышку Джоз! За твое двадцатиоднолетие! — Хлоя поднимает бокал с мартини и громко заливается смехом, явно от ударившего в голову градуса.

Вокруг меня знакомые, все такие счастливые, родные люди громким гулом сопровождают тост подруги, завершая его звонким ударом бокалов друг о друга, ознаменовав праздник восторженными речами и смехом.

— Снова вы со своей вечеринкой, знаете ведь, что я не люблю все это. Но… все равно спасибо вам, мои любимые, я… — не успев договорить слова благодарности, меня прерывают знакомые до боли в сердце голоса из далекого прошлого.

— Ах, вот ты где. Доченька, родная наша, — голос мамы обволакивает своими чарующими и нежными нотками. — Мы повсюду тебя ищем с папой. Ну же, милая, иди к нам! С днем Рождения, красавица!

Словно в тумане обернувшись, я вижу… о боже! Своих родителей… Но… Но этого же не может быть. Невозможно. Почему никого из моих гостей не смущает все это? Что вообще происходит?

Волна мелкой дрожи стала появляться в руках и в теле, а к горлу подкатил холодный удушающий ком. В глазах мерцанием стали появляться полупрозрачные темные пятна, похожие на рябь. Гул в ушах отделяет сознание от окружающих звуков так, что все вокруг как будто становится приглушенным и отдаленным. В попытке найти точку опоры я автоматически упираюсь руками в кого-то, даже не различая, кто именно сейчас передо мной стоит.

Вспомнив о том, что здесь мои гости, поворачиваю голову, ошарашенно осматривая всех присутствующих, но они лишь широко улыбаются и продолжают веселье. Как будто так и должно быть! Их ничего не смущает…?

— Вы ведь умерли, — смотрю на внезапно появившихся из ниоткуда родителей. — Дэвид, кто это? Я не понимаю… — чувствую, как по моим щекам скатываются слезы, горячо обжигая испуганное лицо.

— Джози, ты чего? Это твои родители, милая. Кто умер-то? С тобой все хорошо? Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает мой муж.

— Что ты несешь? Это шутка такая у вас, что ли? — спрашиваю всех здесь присутствующих, пытаясь разглядеть в их глазах хоть намек на ложь, но не нахожу ничего, кроме смятения и переживания за мое состояние.

— Кто умер? Милая, не шути так! У нас есть подарок для тебя. Смотри, доченька… — взяв мою руку, я чувствую холод, исходящий от прикосновения пальцев отца.

Не успеваю осмыслить слова о подарке, как совершенно невероятным образом попадаю в странный водоворот, похожий на воронку, затягивающий меня во мрак, окруженный сильным порывом ветра и тонной пыли, забивающей глаза, полностью ослепляя.