— Малыш, может, закажем пиццу и еще что-нибудь вкусное? Что-то у меня пропало желание на готовку, наверное, я перегрелась на солнце, — беру телефон в руки и ищу в списке контактов лучшую, по версии Хлои, доставку еды из одного итальянского ресторана.

— Ладно, мам, — бросает свой рюкзак в сторону, доставая из него на ходу новый приобретенный мяч. — Можно ко мне приедет в гости Крис и Джош? Мне нужно отработать с ними снэп.

— Что отработать? — недоуменно спрашиваю, оборачиваясь, совершенно позабыв о гудках.

— Мамочка, это розыгрыш мяча в начале игры. Что непонятного то? Джош — центральный игровой, а Крис — защитник. Они мне нужны сегодня, чтобы завтра на заключительной тренировке все прошло гладко, — умничает этот юный спортсмен.

— О-о, попрошу без деталей, мой капитан, — останавливаю поток мыслей ребенка рукой, прекрасно понимая, что все равно ничего не смыслю в футболе.

— Квотербек, мам, — возмущенно закатывает глаза.

— Так, а какая разница, если это и есть капитан команды? — Занято, черт. Сбрасываю звонок, тут же вновь набирая номер доставки ресторана.

— Да, но не путай название и должность игрока. Квотербек — нападающий, ты до сих пор не выучила, что ли? — смотрит на меня обиженно, вызывая лишь умиление и улыбку.

— Прости, Джеймс, сегодня же выучу все ваши эти титулы и звания, — поцеловав ребенка в щечку, отвечаю на принятый, наконец, звонок, заказывая нам ужин.

Добравшись на ватных ногах до душа, смываю водой все прикосновения любовника и воспоминания о сказанных им словах в дамской комнате. Боже, самое романтичное место для свиданий… Предел мечтаний моих. А нам еще придется пересекаться иногда в доме Баклэнд, ведь Элизабет крепко ухватилась за этого парня. Нет, однозначно отпуск мне не помешает, а то я как проклятая батрачу на нее без особой благодарности, поэтому имею право на отдых.

Сбежав от своего наваждения, я сейчас по идее должна чувствовать безграничное чувство освобождения и гордости за себя, что не поддалась вновь своему искусителю. Вот только вышло все наоборот, ибо все мои мысли принадлежат исключительно наглому, своенравному брюнету с изумрудными глазами, в которых незримая боль сменяется безразличием или же похотью по щелчку пальца. Хьюго думает, я не замечаю этого, но как же он ошибается…

Я совершенно его не понимаю. Загадка молодого человека, скорее всего, вызвана его детскими неразрешенными обидами. И виной тому — поведение его родителей, не сумевших правильно принять сложившуюся ситуацию, связанную с бракоразводным процессом, бросив своего ребенка самостоятельно разбираться со всеми этими проблемами. Утопая в собственной ненависти и лжи, которая окружила их чадо, родители Хьюго так и не показали маленькому мальчишке истинных семейных ценностей. Он абсолютно не знает, что такое полноценная семья и любовь в целом. Я не хочу такого для своего ребенка. Не хочу…

Обернув мокрое продрогшее тело полотенцем, выхожу из ванной комнаты в спальню, до сих пор поглощенная собственными мыслями, что и не замечаю незваного гостя, развалившегося бесстыдно на моей кровати.

— Классный прикид, — хрипло произносит Хьюго, облизывая нижнюю губу и пожирая потемневшими глазами.

— Ты что, совсем стыд потерял? Снова своим ключом дверь открыл? — стараюсь кричать на него потише, чтобы не привлечь ненароком внимание Джеймса. — Господи, тебя видел мой сын?

— Нет, не видел, я в окно забрался. Тебя не учили его закрывать? — ухмыляется наглец.

— О-о, отлично, тогда попрошу на выход по тому самому маршруту, по которому ты пришел.

— Ага, мечтай, — подмигивает, озаряя своей фирменной ухмылкой и демонстрируя ямочки на лице.

— Ключи на стол! — складываю руки на груди, прожигая его злым взглядом.

— Пожалуйста, — достает из кожаной куртки связку ключей, отсоединяя тот, что от моего дома, и кладет его на прикроватную тумбу. — Довольна теперь? Только я не понимаю, зачем он тебе нужен, если у тебя есть свой.

— Чтобы ты сюда больше не заявился! А насчет окна… Хм, спасибо, буду иметь в виду! А теперь… Пошел вон, клоун!

— Ты думаешь, я один экземпляр сделал, что ли? — смеется, нехотя поднимая свой зад с моей кровати. — У меня их целый ящик. Ты такая наивная, детка. Такая сексуальная, — произносит низким голосом, все больше понижая его до хрипоты. — Я так сильно хочу тебя.

— Какой же ты… — не успеваю договорить, как он рывком срывает мое полотенце, обнажая полностью тело.

— Какой? — произносит вопрос прямо в губы, наступая ближе, попутно изучая своими руками все представшее ему тело.

— Я не хочу тебя! — выплевываю брюнету в лицо, вновь одаривая смазливое лицо пощечиной. — Еще раз позволишь себе подобную выходку, и я…

— Что? Что ты? — рычит на меня, крепко смыкая руки на талии, прижимая к себе вплотную. Всем своим нутром ощущаю его сильное возбуждение. Боже… — Позвонишь в полицию, может? Только что ты им скажешь? Детка, да я для себя найду любое алиби, а вот твой брак тут же полетит к чертям, как карточный домик рухнет. Верь мне, я уж это обеспечу по полной программе, — произносит, оставляя бесстыдно видимые следы на теле, и осыпает кожу поцелуями снова и снова, удерживая в своей медвежьей хватке.

— Вот снова… снова… — стараюсь бороться с накатившей волной возбуждения, чтобы мыслить ясно, мыслить разумно. — То ты ведешь себя как сумасшедший преследователь, потом словно безразличный ублюдок, а в следующую минуту — как сексуально озабоченный подросток в пубертатный период.