— Я и не знал, — усмехнулся я. — Пока не увидел алтарь. Понимаешь ли, мой дорогой Дрекул, мне уже встречалась подобная штука. Много лет назад.

Настолько давно, что Родрик тогда был всего лишь наемником, примкнувший к одной из экспедиций в древние руины. Тогда мы нашли такой же алтарь и по записям в тех же самых развалинах смогли понять, что эта штука — генератор артефактов Бездны. Наследие из далекого до игрового прошлого, когда ее нынешний хозяин еще имел имя и был всего лишь рядовым богом.

Когда-то давно их было полно по всему миру, но когда Безликий воцарился в загробном царстве, то позаботился об уничтожении большей части алтарей, а оставшиеся стали работать напрямую с Бездной, одаривая возможных просителей артефактами из загробного мира.

Опробовать такое в действии мне не удалось. Как минимум потому, что нанимателем оказалась одна из главных исследовательниц Юнионы, которая интересовалась только историей руин и отказалась искать подходящих людей для жертвы ради новых артефактов.

Позже мы с Викой приходили в эти руины, но алтаря уже не было. Видимо, Безликий все-таки пришел за своей пропажей.

Я бы это с радостью рассказал, как неписям, так и спутникам, которые на пару сейчас сверлили меня гневными взглядами, но не буду. Слишком легко узнать через это откровение, кем я был в прошлом.

— А с чего ты взял, что кто-то из нас в сговоре с Сорином? — Дрекул приблизился ко мне.

Я напрягся. Если моя теория верна, то ему не предоставит проблем бросить меня на алтарь и принести в жертву, вместо брата. В конце концов в моих виртуальных жилах тоже течет кровь служителя Безликого.

— С того, что мы влезли к вам в дом и видели письмо, из которого вы якобы узнали о Сердце. — На всякий случай я отошел от алтаря. — Там не было ни слова о том, как преодолеть лабиринт. И особенно в нем не говорилось о том, как пройти через орду мертвецов без единой стычки с ними.

— Когда мы проходили, вся нежить уже была мертва! — возмутился Дрегос. — Что за бред ты несешь?

Бред, мой дорогой гвардеец, это то, что вы до сих пор не прибили меня, а почему-то решили втянуться в этот дурацкий разговор. И по-хорошему надо бы прервать его, но раз Система пошла навстречу, подыграла мне, то что поделать — будем идти до конца.

— Если мертвецы не нападали на вас, то почему нам пришлось прорываться через орду нежити? — Я указал рукой на спутников. — Любой из них может подтвердить мои слова. Спросите, если не верите.

— Эй! — крикнула Руби. — Не втягивай нас в это.

Не буду, главное отвлечь гвардейцев, чтобы еще чуть больше отойти от алтаря.

— Послушай, Каин, — Дрекул и не подумал переключаться на моих спутников. — К чему это все? Мы сильнее вас троих, и даже если ты прав, то у твоей команды нет ни шанса остановить нас.

Вот черт… именно так и выглядят предупреждения от Системы. Она предлагает перестать пытаться вывести кого-то из гвардейцев на чистую воду. Последний раз. Стоит еще немного надавить, и противник выдаст себя. Если это случится, то он тут же нападет и скорее всего прибьет меня. Сейчас же Юниона просто предлагает нам возможность избежать этого и покинуть подземелья без полета на точку возрождения.

И я бы с радостью согласился отступить, вот только… это же не наш стиль — избегать проблем.

— Твой брат угрожает нам, Дрегос, — я повернулся к более "злому" гвардейцу. — Что-то на него не похоже, ведь так?

— Ты его не знаешь! — гвардеец, видимо решивший, что мои доводы — полный бред, и алтарь не представляет опасности, направился ко мне.

— Возможно, — я кивнул и отступил еще на несколько шагов от жертвенника. — Вот только я точно знаю, что если ему удастся избавиться от нас, то ты останешься с ним наедине. И как думаешь, кто-нибудь придет тебе на помощь, если один жнец таки окажется прав?

Гвардеец внезапно остановился, сжал посильнее клинок и перевел гневный взгляд на Дрекула.

— То, что жнец говорит — братоубийство, я надеюсь, ты помнишь, что Безликий…

В этот момент его прервала короткая и злобная усмешка.

— Что Безликий, брат? — с немалым раздражением в голове произнес мигом изменившийся в лице Дрекул. Он перестал выглядеть как "добрый полицейский", и сейчас перед нами стоял человек, про которого можно было без сомнения сказать: "убьет тысячу невинных и даже не поморщится".