Но прозрачные крылышки встрепенулись и направили «чудище» прямо на футболку девочки. Габриэль набрала полную грудь воздуха и громко завизжала, бросаясь со всех ног к Марку. Она раскинула ручки и кричала:

— Папа! Папа! Папочка!

Марк повернул голову в сторону Габриэль, увидел испуганные глаза дочери и посадил Ники на скамейку:

— Подожди одну минуту, Николас. Я сейчас. — Он поспешил к девчонке и едва успел поймать её. Тоненькие ручки обвили его шею, а носик уткнулся в раковину уха. — Малышка, что случилось? Ну, скажи мне.

— Папочка! — Бри испуганно шептала, вцепившись в Марка. — Не позволяй ей!

— Солнышко! Я не позволю. Никому на свете не позволю обидеть мою принцессу. Ты только скажи мне, что случилось?

— Там, там…

Большая стрекоза подлетела к Марку, что крепко прижимал дочку к своей груди, замерла на миг, как бы говоря ему, что да, это она виновница переполоха, а потом взметнулась и улетела.

— Детка, — За улыбнулся, но продолжал гладить Габриэль по кудряшкам на голове, — Это стрекоза. Она…

— Она улетела, да?

— Да…

— Ты прогнал её? — Марк кивнул, и только тогда девчонка спокойно выдохнула. — Она, она… у неё глаза… а там я, много меня…

— Маленькая моя, — Марк вернулся на скамейку, — это всего лишь…

Но Ники не дал ему договорить. Он дернул Марка за рукав и серьезно спросил:

— Ты сказал ей? Раньше? Она знала?

— Нет, Николас, — Марк положил руку на плечо сына и посмотрел в глаза. — Я не говорил. Бри не знала.

— Не знала? — Стрекоза была мгновенно забыта. Любопытство и обида брали верх над испугом. — Чего я не знала?

— Бри, — Ники наклонился к сестре и на ухо, но очень громко прошептал. — Он наш папа. Марк. Самый настоящий папа!

— П-правда?

Большие синие глаза, не мигая, смотрели на свое отражение в таких же по цвету радужках Марка. Он её папа. Их папа. Может, эта стрекоза, она… волшебница?! Услышала о чем Бри мечтала там, у клумбы и?..

— Разве я обманывал тебя, детка?

Марк ждал реакции дочери на эту новость. Николас обрадовался, а вот она? Габриэль о чем-то задумалась, а потом мечтательно улыбнулась и выдохнула:

— Значит, я — принцесса! Настоящая! Я это знала!

Удивленный её ответом, Марк хохотал до слез. Это было так честно, так по-детски наивно. И так по-женски.

— Ну, раз все счастливы. — он вытер проступившие слезы. — А я больше всех, то предлагаю это отметить. Как насчет огромной порции мороженого и поездки в самый большой магазин игрушек?

Восторженные, искрящиеся радостью глаза, визг и хлопки в ладоши, были ему ответом…

Ночь для Джейс выдалась относительно спокойной. Она посетила каждого маленького пациента отделения, желая ему спокойной ночи, но периодически забегала в свой кабинет и, с надеждой, хватала со стола телефон, ожидая увидеть сообщение о пропущенном вызове. Взять смартфон с собой она не могла: он мог помещать работе сложного оборудования, к которому были подключены некоторые дети. Но сейчас, при каждом нажатии на сенсорную панель, монитор показывал только время.

Далеко за полночь она поняла, что Марк не позвонит ей. Он наказывает её, это понятно. Она вздохнула, устраиваясь на небольшом диванчике в своем кабине и кладя ноги на подлокотник. Но, с другой стороны, стоит увидеть в этом и свои плюсы. Значит, он нашел с детьми общий язык. Все хорошо и поводов для беспокойства быть не должно. Но если бы дети были сейчас у Била, она сама уже позвонила им, несколько раз. Но звонить Марку она не решалась…

После полудня, когда она выписала несколько своих подопечных и помахала им и их родителям из окна, желая больше никогда сюда не возвращаться, у неё образовалось небольшое окно. Джейс долго думала, чем себя занять. Спускаться в больничный буфет и обедать в одиночестве ей не хотелось. И тогда она решила навестить мистера Эриксона.

— И что ты ему скажешь? — она стояла перед небольшим зеркалом в туалете и поправляла волосы, разговаривая со своим отражением. — Простите, что так вышло, но ваш сын все узнал? О, тогда и помощи у него попроси. Пусть так же, как и тебе, когда-то, прикажет своему сыну не лезть в твою жизнь и жизнь твоих детей.

— Наших, наших детей, — Джейс закрепила еще одной шпилькой идеально гладкий пучок на макушке, отвечая своему отражению. — Больше я не буду ничего скрывать. А там… пусть все будет, как будет. Возможно, когда он увидит Марка и малышей, то…

— Раскается? Будет жалеть и просить прощения? Думаешь, примет тебя с распростертыми объятиями и будет рыдать у тебя на груди? Пф! Плохо ты его знаешь!

— Ну, попросить прощение было бы неплохо. Он испортил жизнь стольким людям… Но я на это и не рассчитываю.

Несколько минут спустя, Джейс стояла у смотрового окна палаты, в которой, поддерживаемой искусственной комой, спал Генри Эриксон. Она сверилась с медсестрой и узнала, что в таком состоянии его продержат еще не менее суток. Джейсон стояла и смотрела на сидевшую рядом с ним маленькую хрупкую женщину. Она так любила её когда-то…