Да, над ней смеялись, но так по-доброму.

— Наша девчонка! — Регина прижала внучку к себе, а потом посмотрела на Консуэллу: — Ты помнишь, точно так же всегда делал Марк когда возвращался из школы, еще в младших классах?

— Помню, мэм, — Консуэлла вздохнула. — Точно так же, кончиком языка!

А потом Марк показал им большой двор.

Огромный бассейн посреди зеленой лужайки привел детей в восторг.

— Плавать? — Бри вытаращила глаза. — В самом деле? Это только твой бассейн?

— В самом деле, — Марк усмехнулся. — И он не только мой. Вот подождите, через несколько недель солнце начнет пригревать сильнее, вот тогда и поплаваем.

— У, — Бри надула губки, — я плавать не умею. И Кид не умеет.

— Я научу. И тебя, и Николаса. А еще, обещаю, куплю кучу детских горок. А еще специальные жилеты, для вас. — но он сумел перехватить хитрый взгляд и едва заметный кивок брата сестре. — Э, нет! так не пойдет! — он присел перед детьми. — Обещайте мне, оба!..

— А водичку потрогать? — Бри наклонила голову к плечу, надула губки и сжала ладонь брата.

— Я сумею придумать наказание. — Марк старался сохранять спокойный вид. Но эта милая мордашка, которая в свои неполных пять шла на женские уловки, пытаясь уломать его, умиляла.

— Поставишь в угол?

Видимо, это было самое пустяшное наказание для них. Потому как не испугало.

— Нет. Я обнесу бассейн высоким уродским деревянным забором. И ключ будет только у меня. Хотя, нет, не деревянным. Прозрачным. Чтобы вы могли его видеть, хотеть поплавать, но подойти не могли.

Но девчонка не намерена была сдаваться:

— А мама бы прыгнула. Бомбочкой.

Ох. Вот не надо было упоминать о маме. Марк вздохнул и отвел взгляд: снова упоминать. Потому что, когда они были у фонтана, на центральной площадке Ники вспомнил, как они с мамой гуляли по городу и бросали монетки в фонтан на площади. Еще ранее, когда он увел их из кухни, малыши твердили, что мамочка непременно должна научиться печь такое же вкусное печенье.

Бомбочкой. Она и прыгала, с бортика этого бассейна, «бомбочкой»…

Он тряхнул головой, прогоняя воспоминания, и повел детей на площадку, что построили когда-то для них с Ником.

Но и тут, качаясь на качелях, Бри сказала, что маме бы тоже понравилось.

Марк нахмурился: ей нравилось. Именно поэтому она просила его раскачать сильнее, так, чтобы она обняла небо. И он раскачивал. И смеялся вместе с ней. И ловил её, и кружил, и целовал…

Он сидел на скамейке и думал о том, что весь его первоначальный план сейчас летит со скоростью света на дно самого глубоко каньона. Николас и Габриэль еще слишком маленькие, и слишком привязаны к своей… маме. И поэтому, отобрать их у неё, как хотел сделать с самого начала, не получится. А он хотел. Хотел причинить ей ту же боль, что она причинила ему. Он хотел отомстить. Но понимал, что уже не сможет сделать этого. Не сможет причинить боль своим детям. А раз так, то придется искать мирное решение. Найти тот самый компромисс, который устроит обоих. Вот только искать его придется Джейс, потому он на уступки идти не собирается. В понедельник он будет в Нью-Йорке, и они с Филом начнут собирать бумаги в суд на единоличную опеку и признание отцовства. Он нахмурил лоб: жестоко? Но по-другому он сейчас не мог.

— Марк. — он очнулся. Бри дергала его за рукав. Стояла перед ним, скрестив ножки и пританцовывая на месте. — Марк!

— Что случилось, крошка?

— Мне надо пи-пи, — девчонка опустила глаза и смущено ковыряла пуговицу на его рубашке-поло.

— Прости, что? — Марк удивленно смотрел на неё.

— Ну, пи-пи. — Она привстала на носочки и громко, в самое ухо, прошептала: — Я в туалет хочу.

— А, — Марк потянулся, а потом вскочил в панике, подхватывая дочь на руки. — Вот, черт! В туалет… Да, конечно.

Он метался по детской площадке, не зная, что делать. В дом, надо скорее в дом. А Ники? Оставить здесь? Но здесь качели. А там бассейн…

— Детка, потерпеть можешь? — Бри кивнула. — Николас, обещай… — Марк повернул голову в сторону водной глади. — А, впрочем, нет. Идем с нами. Бегом.

Он протянул сыну руку и, быстрым шагом, но так, чтобы и мальчишка успевал за ним, пошел к дому. Совершенно забыв, что вот для таких случаев, за живой изгородью, что скрывала детскую площадку, был оборудован комфортабельный туалет. Для него и старшего брата.

Марк вошел в дом, отпустил руку Николаса и, перепрыгивая через две ступеньки, летел в свою спальню. Распахнул дверь ванной, включил свет, и поставил Бри перед унитазом, как мальчишку.

— Ну, вот. Давай. Успели? — Бри кивнула, но стояла и смотрела на него. Марк стукнул себя по лбу. — Черт! — он выглядел растерянным и говорил сам с собой. — Она же девочка! — он повернулся к ней. — Бри? Мне?.. Мне выйти? Отвернуться?

— Ой! — Габриэль закатила глаза. — Мне помочь! и поскорее!

— И как? — он был напуган и растерян, потому что не знал, что ему надо делать.