— О, да ты азартный человек! — Марк удивленно изогнул бровь. — На поцелуй. Если не отобьешь, то ты целуешь нас, всех. По-настоящему, Джейс! Чмоки в щечку не прокатят!

— А если я отобью?

— То, мы поцелуем тебя.

— С чего это тебе решать? — Джейс фыркнула. — если я отобью, вы будете весь вечер исполнять все мои прихоти и желания.

— Идет!

Она отбила. Не просто отбила, а послала мяч сильным ударом далеко за пределы зеленой лужайки, что окружала дом.

— Ого! — Марк присвистнул. — Малышка! Да будь ты парнем, могла бы сделать потрясающую карьеру! Но, — он подошел к ней совсем близко, наклонился к уху и обжег своим дыханием. — Пожелай что-нибудь, Джейс. Я с удовольствием исполню любой твой каприз.

Если бы он сказал это несколькими минутами ранее, то ей не то что не удалось отбить этот долбанный мяч, она бы и биту в руках удержать не смогла. Потому что этот голос вызывал в ней такую острую волну желания, что тянущей болью отдавалась в самом низу живота и заставляла руки дрожать.

Джейс было забавно наблюдать, как Марк играл с Габриэль. Он мог быть и капризной «дочкой», и огромным великаном, и даже клиентом в парикмахерской. Спокойно сидеть на траве, поджав под себя ноги, и терпеть пока на его волосы накручивали заколочки и резиночки, бантики и фенечки. В такие моменты Джейс едва могла сдержать смех, представляя себе Марка в строгом деловом костюме на важных переговорах, но в запутавшейся в шевелюре заколке.

И всегда под ногами с громким лаем крутился маленький песик, который стал всеобщим любимцем.

А выходные. За эти дни не было ни одного уик-энда, который бы они провели дома.

Парк Юниверсал, Диснейленд, парк «Шесть флагов». Дети должны были выбрать, какой им понравился больше.

Они даже сумели выбраться на пару дней в кемпинг в одном национальном парке Калифорнии. Разбили палатку на берегу озера и остались там на ночь. Пожалуй, это могло бы стать самым романтичным вечером в жизни Джейс за последнее время. Она и Марк, костер и звездное небо над головой. Тишина и серебристая гладь озера. Но маленьким гномам было скучно спать в палатке одним. И холодно. И страшно. Куда как интереснее лежать посередине, прижавшись спиной к груди мамы или папы. И слушать сказки, и засыпать.

Но самым запоминающимся был выходной, когда Марк устроил им морскую прогулку на арендованной яхте. Он все сумел рассчитать так, что на ночь они бросили якорь в прибрежных водах Форт-Брегг.

А на рассвете Марк разбудил всех. Сказал, что должен показать им нечто удивительное.

И вот они, вчетвером, стояли на палубе в носу яхты и вглядывались в полоску берега.

— Папочка! — Бри захныкала. — Я замерзла. Я спать хочу.

— Подожди, крошка, — Марк взял дочь на руки. — Дай солнышку проснуться, и ты увидишь такое!

В самом деле, как только первые лучи солнца показались над горизонтом, за их спинами, пляж, что находился как раз напротив яхты, заиграл всеми цветами радуги. Как будто какой-то чудоковатый художник взял в руки кисти и обмакнул их в разноцветные краски. А потом, широко замахнувшись, раскидал капли брызг по всему побережью. Широкая полоска суши искрилась и переливалась на солнце, вызывая восторг у всех.

— Вот это да! — Габриэль затаила дыхание и всплеснула ручками. — Это что? Там? Там драгоценности, да?

— Пап? Там клад пиратский, что ли? — Николас дергал его за штанину.

— Боюсь вас разочаровать, но это простые стекляшки. Битые осколки от бутылок. Здесь несколько десятков лет назад была огромная свалка. Крупный мусор вывезли, а вот стекло оставили. И океан превратил горы мусора вот в такую красоту.

— Стекляшки? — Бри разочарованно и недоверчиво смотрела на Марка. — А мы можем там погулять?

— Можем, детка. — Марк улыбнулся. — Так и сделаем.

Джейс усмехнулась, услышав, как Габриэль шепчет на ухо брату, что папа так говорит специально. Что, все-таки, простые осколки так блестеть не могут. Это, определенно, драгоценности.

И так продолжалось все шестьь недель. И Джейс стало казаться, что все её ожидания напрасны. Что Марку и в самом деле нравится быть отцом.

Но… Было одно большое «но», которое не давало ей покоя. Она сама. И её чувства к Марку. И его отношение к ней.

Она не переставала любить его все эти годы. Может, в какой-то момент, чувства начали терять свои краски. Но сейчас они заиграли вновь, всеми цветами радуги. Её тянуло к нему. Хотелось быть рядом. Не просто ощущать силу его руки, когда он протягивал ладонь, поддерживая её. Хотелось, чтобы эти самые руки прижали её к сильной груди и никуда не отпускали. Хотелось верить, что все будет хорошо. Что все наладится. Все будет по-другому.

Но ничего не происходило. Марк, как будто, держал её на коротком поводке: к себе не подпускал. Но и далеко отойти не позволял. Он играл с ней. Мог дразнить, как тогда, когда они играли в бейсбол. Мог быть до жути романтичным, как в национальном парке. Сидеть позади неё, едва касаясь плечом её плеча, обжигать своим дыханием и рассказывать о звездах, что крошечными алмазами блестели над головой. Мог быть настоящим джентльменом, придерживая дверь и помогая. Но он не делал ни одной попытки сблизиться с ней.