Мы знаем, что в городе много приезжих. Они все где-то живут только каким образом нам найти это место, мы понятия не имеем.

— Как люди находят доступное для существования жилье? Солнце поднимается стремительно накалывая воздух и скоро начинается настоящий зной. Устав от бессмысленного раздумья я встаю задавая себе вопрос.

— Что мы дальше будем делать? И чудом Нилу находит гениальную идею.

— Придется пройтись пешком и поспрашивать у жильцов.

Мы встаем подталкиваемые интересным началом и полные решимости начинаем обходить центральную улицу. Наши крохотные сбережения до того ничтожны, что первые двадцать сомон исчезают как дуновение ветра. А мы всего-то навсего купили немного еды для подкрепления сил. После этого Нилу предложила строго экономить. Пройдя все дома и квартиры в округе мы больше не позволяем себе даже теплую воду и ограничиваемся водой из-под кранов.

В полдень жара становится невыносимой. Наши рюкзаки прилипают к спинам, а руки вспотев красятся в синей цвет пакетов. Мы двигаемся до конца не веря, что на веки совершили необдуманный поступок. Усталость и зной действуют убийственно.

— Нам стоило взять хотя бы одно кольцо из твоего приданого, — признается Нилу. Я и сама теперь сожалею о содеянном, но не смею признаться вслух. Несколько раз я тайно хочу повернуть обратно и вернувшись упасть под ноги мамы, чтобы она простила меня, но страх все еще препятствует решению. Увлекательное путешествие о котором я мечтала, заканчивается ничем, а вместо него начинается реальность. Проходящие мимо люди иногда оборачиваются нам вслед, чтобы посмотреть на наш жалкий вид, но меня не трогает ни их любопытство, ни их призрения — я иду своим торопливым шагом не поднимая глаз с земли в поисках приюта. И уже совсем не имеет значения комната ли то будет или сарай, или просто угол хоть в коридоре, но только чтобы немного отдохнуть. Ни один дом не остается куда бы мы, не постучали с вопросом, — не сдается ли жилье. Но усталость и скованность усиливают отталкивающее впечатление, которое мы производим на счастливых людей. Хозяева домов слушают нас с презрением и в то же время с некоторым азартом, которое дарит надежду на их милосердие. Они задают вопросы, делая сочувствующие лица, но как только узнают цель нашего визита тут же закрывают двери наглухо. Однако же находятся и такие, которые одаривают нас насмешками и бранью. Но все это уже не важно. Постепенно я перестаю болезненно ощущать оскорбления не только из-за того что смертельно уставшая, но из-за того, что только одна мысль о смерти в большом городе пугает меня перевешивая внутри все другие эмоции.

Между тем погода резко принимает новые обороты. На закате небо начинает рисовать жуткие полотна. Луну закрывают тучи, и сильный ветер начинает дуть с востока. Неестественный холод в начале лета доходит до предела, когда с неба начинает капать дождь. Мы крепко обнимаем свои вещи и прибавляем шагу. Сознание постепенно отуманиваясь, я уже не слышу никаких звуков, хотя за пару минут пока мы спешим в никуда, ужас не оставляет меня. Те редкие прохожие больше не вызывают во мне жуткий ночной трепет. Наоборот я смотрю им прямо в лицо, надеясь на их милосердие, однако кто может увидеть чистую душу за жалкой промокшей одеждой. Все кто бы не посмотрел на нас проявляют отвращение. Мы идем, как и прежде вперед, чтобы успеть до полуночи обойти хотя бы еще сотни домов, но понимаем что начинаем изнемогаем от усталости. Через некоторое время я сдаюсь и опускаюсь на тротуар.

— Я устала, — повторяю, но Нилу продолжает тянуть меня за руку.

— У меня так же нет сил, но нам нельзя сдаваться иначе мы не сможем встать.

— Я не могу, — отвечаю я поднимаясь и продолжаю плести за ней. Мы проходим центральный район и спускаемся по мосту на запад. Мост от амфитеатра до зоопарка кажется бескрайним. И я уже не вижу здравого смысла в нашем поступке.

— Лучше было-бы остаться, — врывается у меня. Но Нилу отвечает.

— И попасть в руки этим церберам!

— Пожалуйста давай остановимся и отдохнем.

— Где? Возмутившись отвечает она. — Ты хочешь быть убита каким нибудь бандитом или же попасть в руки безбожным патрулям.

— Нет. — Признаюсь я и продолжаю шагать вперед. Мы доходим до больницы и решаем срезать путь через него. И вдруг происходит чудо. Мы проходим пару сотен метров, как видим пустую беседку.

— Хвала Всевышнему, — произносит Нилу и спешит к нему.

Вся больница в это время спит. На улице нет ни единой души. Я бросаю свое разбитое тела на скамейку и тяжело вздыхаю. Эти кровля воистину оказалась спасением для наших уставших тел. Если бы ни эта беседка мы бы скорее всего умерли от изнеможения. Но она спасла нас как спасает мать свое дитя.

В пять часов утра мы встаем и Нилу вся дрожа говорит: — Теперь пора.

— Куда мы пойдем в такую рань?

— Не знаю, но оставаться нельзя.

Мы встаем и собрав вещи выходим. Но не успеваем дойти до ворот как видим нескольких женщин открывающих двери столовой. Нилу заходит за ними и нагло садится за столик. Я вхожу за ней, хотя до крайности стесняюсь своего вида.

— Вам что-нибудь принести? Спрашивает женщина оценивая наш вид.

— Горячего чая, — отвечает Нилу.

— Какого?

— Черного.

Нам приносят горячий чай с двумя чашками и Нилу поспешно начинает разливать его.

— Пей пока не остыл, — говорит она обхватив трясущими руками свою чашку и мы начинаем чаепития. Упоительное тепло пронеслось по моему телу. И вот где жизнь, — думаю я, — в чашке простого, горячего чая.

Мы сидим и растягиваем свое удовольствие до того момента пока не появляются первые посетители. Тогда мы выпиваем все до последней капли и женщина подходит с чеком, но не успевает спросить как Нилу отвечает.

— Ради Бога простите, но у нас нет денег, поэтому я предлагаю вам выбрать что-нибудь из наших вещей.

— На кой черт мне сдались твои грязные тряпки, — отвечает женщина. — Или плати, или я вызову милицию.

— Из-за одного чайника чая? — Спрашиваю я содрогаясь от такого непонимания.

— Проваливайте отсюда! Если еще раз увижу вас здесь точно вызову милицию.

Мы берем пакеты и спешим к выходу.

— Подожди, — говорит Нилу, когда мы выходим и потянувшись к моему рюкзаку вытягивает два новых платья.