– По согласию. Просто потом было недопонимание. Я ее обидел, но это другая история.

– Нет, сказал а, говори б. Я должен знать, чтобы защищать тебя, когда Игнатов придет ко мне с ружьем, чтобы отстрелить тебе яйца.

Я наклоняюсь, уперевшись на колени локтями. Я обещал, что никому больше ничего не скажу. Но с того момента много чего произошло. Факт того, что между нами был секс, уже и не скроешь, если у нас будет совместный ребенок.

– Я не буду рассказывать. Пусть отстреливает. Я сам к нему пойду.

Отец молчит, задумавшись над чем-то. А потом спрашивает:

– Какова вероятность, что ты женишься на этой девушке?

Теперь моя очередь вскидывать брови. Мне даже становится смешно.

– Нулевая. Я не собираюсь на ней жениться. И уверен, что она тоже не жаждет выйти за меня замуж. У меня есть девушка.

– А когда ты делал ребенка Игнатовой, ты думал о том, что у тебя есть девушка?

– Не надо читать мне нотаций.

– Умник. Пойдем, посмотрю, как ты расскажешь и объяснишь все матери.

Отец выходит на кухню, а я иду за ним вслед. Он знает, что мама начнет переживать и разведет панику. И он не станет мне помогать. Думаю, что он будет подливать масла в огонь. А расстраивать мать – это последнее, чего я хочу. Не хочу видеть в ее глазах тревогу.

Когда я захожу на кухню, отец уже сидит за столом. А мама порхает по кухне, раскладывая столовые приборы.

– Твой сын хочет тебе кое-что рассказать.

Мама останавливается на секунду, бросив на меня взгляд, полный обожания, и спрашивает:

– Рассказывай, сынок.

– Кажется, ты скоро станешь бабушкой.

Мама хлопает глазами, а когда смысл слов доходит до сознания, она начинает улыбаться:

– Алина, да?

– Нет, не Алина, - встревает отец, - другая. Он сделал внука Игнатову.

Блядь, придется потерпеть эту публичную порку, потому что мне нихрена не восемнадцать, и я уже не мальчик. Но отец ведет себя также, как будто я еще школьник.

– А как же Алина? – мама спрашивает меня жалобно. Я не знакомил родителей с Алиной, но они были в курсе, что у меня есть постоянная девушка. А то, что мы уже давно вместе, давало им надежду, что я вроде как остепенился. А оказалось, что нихуя не так.

Да я сам не знаю, как же Алина. Приедет, спрошу. У меня теперь список из тех, с кем мне нужно поговорить. Даша, родители, отец Даши, Алина. Походу дела, во всем виноват только я.

– А как так произошло, сынок? – они, видимо, с отцом сговорились. Как так? Вот так.

– Ее зовут Даша. Мы в мае с ней… встретились. Я узнал вчера, от ее подруги. Она сама живет в Москве. Я вчера ей позвонил, но она не хочет со мной разговаривать.

Пытаюсь объяснить ситуацию, как можно короче. Не хочу вдаваться в подробности. Они касаются только нас с Дашей, если уж на то пошло. И с ней я готов обсуждать эти подробности, вот только она не готова.

– Почему? Ты… ты как-то обидел ее?

– Да.

Мама опускается на стул, и в ее глазах я вижу беспокойство. А мне становится хреново, что это я причина ее беспокойства.

– Тебе нужно, чтобы она простила тебя. Ты же ведь признаешь, что ответственность на тебе?

– Я знаю.

– Кирилл, ребенку нужна семья. Ты не хочешь попробовать построить отношения с этой девушкой?

– Мама, она меня на дух не переносит.

– Но как же вы тогда… я имею ввиду, вы, наверно, нравились друг другу, если у вас будет ребенок.

– Нравились. Но у меня уже есть девушка. Алина. Я предложу Даше алименты. И буду участвовать в воспитании ребенка. Я подумал, что этого будет достаточно.

– И она на это согласна? Но, Кирилл, это же ребенок! Твой! Наш внук!

– Нет. Думаю, она вообще не хочет видеть меня рядом с собой и ребенком. Уверен, что она даже родителям ничего про меня не сказала. Я пойду к ее отцу завтра.

– И что ты хочешь ему сказать? – отец начинает говорить, не скрывая того, что он крайне мной недоволен, - Вот он я, кто сделал Вашей дочке ребенка?

– Я хочу сказать, что не отказываюсь от ребенка. Что хочу признать его.

– Да ему нахрен не нужно твое признание, ему нужно, чтобы его дочь вышла замуж и родила в семье. Какой он управленец, если даже в своей семье не смог уследить за дочкой. Его репутация подорвется.

– Я хочу, чтобы ты на ней женился, - голос матери звучит так, что сейчас даже я не могу ей возразить. Она не услышит. Понимаю, что все это на эмоциях, но они вообще понимают, что говорят? Точно не понимают, потому что не знакомы с Дашей. Когда узнают, то поймут. Да, щас, она согласится.