Погуляв ещё немного, мы с Тильдой разошлись спать. На прощание я ещё раз напомнила ей про тонизирующий эликсир и подруга заверила меня, что завтра утром переговорит по этому поводу с Ленцем. И если он одобрит, то начнёт потихонечку

добавлять его пациенту в питьё. На том и договорились.

Проснувшись утром, я первым делом привела себя в порядок и отправилась в столовую. Следовало набраться сил: день впереди предстоял непростой. А ещё требовалось хорошенько обдумать пришедшую мне вчера в голову идею. Однако делать это на голодный желудок категорически не получалось.

Сидя за столом в полном одиночестве, я медленно жевала вкусную рисовую кашу на молоке, прикидывая, что нужно сделать дальше в первую очередь. По здравому размышлению выходило, что в госпиталь мне сегодня идти не стоит, лучше как следует подготовиться к первому знакомству с пациентом. Поэтому, закончив завтракать, я направилась в интендантскую службу за утюгом и нитками нужных мне цветов. Ули на месте не оказалось, но вторая помощница была столь любезна, что без возражений выдала мне запрошенное. За горшочком с углями на кухню решила сходить чуть позже, уже перед самой глажкой.

После минутного раздумья всё же свернула к лекарскому шатру, где отыскала аптекаря и попросила у него несколько требующихся мне ингредиентов. Как ни

странно, здесь я тоже отказа не встретила, хотя проводили меня несколько подозрительным взглядом. А у меня начинало зреть подозрение, что Эрих Ленц и здесь уже успел оставить указание не чинить мне препятствий, и по первой же просьбе предоставлять всё необходимое. Может я слишком мнительная, но другой причины для столь покладистого поведения просто не видела. Ведь никто даже не спросил, для чего мне всё это нужно. Как в рот воды набрали.

Но мне оно даже на руку. Распихав полученные скляночки по карманам фартука, я вернулась к себе в шатёр и вплотную приступила к перешиву платья.

Работа спорилась, и уже ближе к обеду вполне сносно подогнала себе наряд по фигуре. Зеркала у меня не было, но, надев платье и осмотрев себя сверху, признала, что так выгляжу намного лучше: нигде не провисает, не трёт и не жмёт. Вот и замечательно!

Поход за горшочком с углями много времени не занял, заодно повезло встретиться на кухне с Тильдой. Она как раз заваривала укрепляющий сбор и предупредила, что придёт за мной не к самому вечеру, а немного пораньше. Лучше всего начинать наше с пациентом знакомство после дневного сна. Когда мужчина и сыт, и выспался, что создаст ему более благодушное настроение.

Пока травы настаивались, мы с подругой успели наскоро перекусить. Она торопилась, а я не смогла запихать в себя ничего кроме тарелки супа и куска ржаного хлеба. Аппетита совсем не было. Кажется, меня потихонечку начинал бить мандраж. Значит, следовало занять руки, чтобы голова разгрузилась — и глажка платья неудобным доисторическим утюгом оказалась в этом прекрасным подспорьем.

Мой сосед где-то пропадал весь день, но меня это не тревожило: дел в госпитале хватало, наверняка Эрих сильно занят. Но так было даже лучше, я и без того нервничала достаточно сильно. К назначенному времени я вновь переоделась в выделенный мне наряд и чуть изменила причёску. Тугую косу переплела в более свободную, а на висках и лбу выпустила несколько коротких прядей, чтобы создать впечатление лёгкой небрежности.

Краску для лица решила не использовать, да и взять её особо было негде. Поэтому ограничилась тем, что пощипала себя за щёки, возвращая чрезмерно бледному лицу подобие здорового румянца, и чуть покусала губы. Говорят, они от этого припухают, становясь более яркими и соблазнительными. Так девчата в академическом госпитале уверяли, когда в свободное от работы время шушукались на свою самою любимую тему — о мужчинах. Что ж, остаётся лишь поверить им на слово.

Некоторое затруднение вызвал поиск места, куда можно было спрятать медальон-накопитель так, чтобы он не вываливался и не прощупывался. В конце концов я просто примотала его шнурком к ноге, чуть выше колена. Так он соприкасался с кожей и в глаза совсем не бросался.

Жаль, у меня не было возможности увидеть себя в большом зеркале. Маленькое карманное, которое я привезла с собой, давало лишь отдалённое представление о моём внешнем виде в целом. Фрагментарное, так сказать.

Больше делать было нечего, и до прихода Тильды я заняла себя тем, что навела порядок в шатре, аккуратно сложила свои вещи и даже немного навела подобие порядка на сундуке и стеллаже Ленца. В другое время я, возможно, не решилась бы посягнуть на вотчину лекаря, но сейчас мне настоятельно требовалось хоть чем-то занять руки.

К счастью, долго мне маяться не пришлось. Моя добровольная сообщница не заставила себя ждать, порадовав ещё и тем, что принесла с собой зеркало. Нормальное, большое. Где она его взяла — ума не приложу, но спросить её об этом не успела. Потому как почти с порога Тильда ошарашила меня новостью:

— Эрин, не знаю, к добру это или к худу, но он ничего не помнит.

— В смысле? — сначала я с чего-то подумала, что она говорит про Ленца.

— В прямом. Пленный наш, шпион. После контузии в себя пришёл, а память отшибло. Амнезия у него. Сам не понимает: ни как здесь оказался, ни откуда сам — ничего. Только имя своё назвал — Рон. Эрих его сегодня осматривал.