— Ой.

— Слишком сильно?

— Да.

Ромео кряхтит и выходит из меня, схватив за бедра, он переворачивает меня на спину, и прежде, чем я понимаю, что происходит, он снова во мне. Мы оба стонем, когда он входит так глубоко, как только возможно, а затем медленно вращает бедрами, вдавливаясь в мой клитор.

— Ох, Ромео, Рид, да, вот здесь. Это... — мои слова испаряются, когда я, наконец, сжимаюсь вокруг него.

— Черт, Афина, — он толкается в меня еще сильнее. Не переставая. Пока не делает последний толчок и не кончает с удовлетворительным, рычащим звуком, который заставляет меня чувствовать себя порно звездой первой величины.

— Ты убьешь меня. Я слишком стар, чтобы так много работать, — говорит Ромео с ленивой улыбкой.

— Извини.

Он наклоняется и целует меня в лоб, а затем уходит, чтобы привести себя в порядок. Я сажусь и собираю свою одежду. Наверное, он хочет, чтобы я ушла. Могу же я быть достойной, правда? Я ни в коем случае не буду какой-то приставучей девчонкой, которая злоупотребляет гостеприимством. Раз и готово.

Уголки моих губ ползут вверх, когда я улыбаюсь. Или два и готово.

Ромео выходит из ванной и свирепое выражение на его лице заставляет и меня хмуриться.

— Куда ты собралась?

— Я... эм. Ну, я подумала, что ты не хочешь, чтобы я оставалась. Тебе не о чем беспокоиться. Я не буду какой-то приставучей девственницей или что-то в этом роде, сейчас, когда ты лишил меня девственности.

Тремя, или, может быть, четырьмя шагами он пересекает комнату и вырывает у меня из рук одежду.

— Раньше ты меня слушала?

— Что?

— Я не отпущу тебя. Ты охотно залезла в мою кровать, подарила мне эту сладкую киску. Ты не уйдешь.

Моя мечта о переезде в Калифорнию продолжает вертеться на краю моих мыслей.

— Ты серьезно?

— Да, черт возьми.

— А как насчет...

— Афина, я устал. Ты остаешься. Мы можем продолжить это завтра? — он подходит к комоду и бросает мне футболку. — Надень это, иначе проснешься с моим ртом на твоих сиськах.

— Мне бы это понравилось.

— Ты моя нахальная маленькая сучка, не так ли?

У меня отвисает челюсть.

— Ты только что назвал меня сучкой?

Он улыбается одной из тех своих улыбок, что заставляет мои девчачьи прелести покалывать.

— Да, блядь, я сделал это, — говорит он, совершенно не извиняясь. — Теперь. Мы все выяснили. Ты остаешься.

Вместо слов я просто киваю, хотя и не понимаю, почему беспокоюсь об этом. Он ведь не спрашивал.

Как только мы устраиваемся в постели, я кладу голову ему на грудь, но мой разум не может успокоиться.

Я чувствую, что только что дала обещание, которое не смогу сдержать.

Глава 3

Ромео

Верьте мне или нет, но проснуться, ощущая мягкий вес женщины в своей постели, не совсем обычное явление для меня. Афина не ошибалась вчера ночью. Обычно я предпочитаю спать один. Черт, в половине случаев, девушки даже не заходят в мою спальню.

Мне нравится мое пространство.

Самое смешное то, что единственная девушка, с которой я, действительно, хочу проводить ночи, была готова вылететь из моей комнаты примерно через пять секунд после того, как я вытащил из нее свой член.

Ощущение того, что меня использовали в качестве личной подушки для тела, не ужасает меня.

Интересно.

Запустив палец в спутанные светлые локоны, я убираю волосы с ее лица, чтобы лучше рассмотреть. Ни следов от туши под глазами, ни других следов размазанного макияжа. Спящая красавица со свежим лицом.

Какого хрена я делаю с девушкой вдвое моложе меня?

Прежде чем успеваю об этом подумать, Афина шевелится. Ее дыхание меняется. Ресницами она щекочет мою кожу. Наконец, она поднимает голову с моей груди и несколько раз моргает.

— Ты что, пялишься на меня?

— Да. Ты красивая девушка.

Самая красивая девушка из тех, с которой я просыпался в течение долгого времени. Но я держу это при себе, потому что сомневаюсь, что она сочтет это лестным.

Ее глаза расширяются, как будто никто никогда раньше не делал ей комплиментов. Как такое вообще возможно?

Я не могу перестать гладить ее пальцем по щеке.

— Как ты себя чувствуешь?

— Счастливой, — не задумываясь, отвечает Афина.

Не знаю, что я ожидал от нее услышать. Прямота этого слова несет в себе простую невинность. Я хочу, чтобы она каждый день просыпалась счастливой. Я хочу быть тем, кто будет заставлять ее просыпаться счастливой.