Шрифт:
Может быть, с ней что-нибудь случилось и она не могла позвонить?
Но что ещё могло случиться за такое короткое время?
Беспорядок в кухне указывал, что она была неважной хозяйкой. Всюду толстым слоем лежала пыль, на столах - грязные тарелки. На полке стояла кофемолка и рядом старинный будильник, который громко тикал. Я взял его и осмотрел: обыкновенный будильник. Время на нем и на моих часах было одинаковое. Записки нигде не было. Баки ходил по комнатам и я встретился с ним в гостиной, куда он вышел из спальни. Он был похож на растерянного мальчика, который забыл дорогу домой.
– Нет?
– спросил я.
– Нет. Нигде.
Я посмотрел на лампу возле штор, закрывающих окно.
– Должно быть, она была здесь, - сказал я.
– Кто-то зажег свет.
– Она всегда оставляет лампу включенной.
– На весь день?
– Если уходит. Она не любит возвращаться в темный дом.
Это было вполне нормально.
– Скажи, Баки, ты нашел здесь записку...
– Какую записку? А-а, которая была вместе с будильником? Да.
– Как это было?
– Я случайно увидел её и принес вот сюда. А Куколка взяла и прочитала. Она пыталась улыбаться, хотя я заметил её испуг. Больше я не видел записки. Она, видно, куда-то её убрала.
– Куда?
Он развел руками.
– Не знаю...
– Ладно. Что, если я поищу?
– Конечно, Пит.
Мебели в доме было мало. И никаких женских побрякушек.
Корзина для белья была пуста.
Баки, затаив дыхание, ходил за мной по-пятам.
– Как в нежилом доме, - пробормотал я.
– Что?
– Ничего, Баки.
– Может быть, записку она положила в кошелек.
– Не думаю.
Спальня выглядела более обитаемой. Кровать - прибрана. Рядом тумбочка. В гардеробе - два платья и темно-коричневый костюм. Внизу лежали комнатные тапочки. Вот и все.
"- Надо уходить, - думал я.
– Такие, как Куколка не могут жить в такой бедности. Она просто не могла бы здесь спать. Если только она не на содержании у Баки."
Я толкнул дверь и медленно закрыл её.
– Баки, ты содержишь Куколку?
Лицо его исказилось.
– Нет, черт возьми, Пит. Она - девушка не того сорта, - он подошел вплотную ко мне и посмотрел по сторонам, как будто хотел убедиться, что мы одни.
– Скажу тебе правду. Я никогда даже не был в этой комнате. Ни разу.
В его словах звучала юношеская страсть и гордость. Я отвернулся.
– Вы встречались?
– Да, за ланчем или обедом.
– Она никогда не просила денег?
– Нет. Почему она должна просить?
– Не знаю... На что она живет?
Ему явно не понравился мой вопрос. Он почесал нос, сжал кулаки и зашевелил губами.
– Алименты.
– Ох...
– Что - "ох"?
– Ничего. Не обращай внимания.
Я встал на колени и стал рыться в мусорной корзине.
– Какого черта ты здесь роешься?
– сказал Баки нетерпеливо.
– Ищу. А что?
– Смешно.
– И мне тоже. Но надо же что-то делать.
Там было две бумажных салфетки с пятнами губной помады, точилка, несколько прядей осветленных волос, рекламная открытка "Компании Пустынных Хозяйств" с прекрасными фото стеклянного пустынного дома, в котором сгоришь днем и заледенеешь ночью, и две спичечных коробки. Одна - фабрики "Эль Мирадор"в Палм-Спрингсе; другая рекламировала место, которое называлось Блюбелл Таверн в городе Хиббард. Я положил их в карман.
– Послушай, Пит,..
– торопил Баки.
– Ладно. Я готов.
Но я не мог подняться с колен. Суп Линды перестал оказывать живительное действие. Ноги были как будто на ржавых петлях. Они скрипели. Одновременно круговая острая боль скрутила мои внутренности. Я уткнулся лицом в мусорную корзину.
Как сквозь вату я услышал голос Баки:
– Эй, что случилось?
Я начал бороться с корзиной. Казалось, она протянула тысячу рук и ног, как спрут. Вряд ли я бы справился с ней, будь я один. Она убила бы меня. К счастью, я был не один. Баки спас меня от корзины. Он поднял меня и положил на кровать. Тут и началось. Я был, как потерявший управление вертолет, заправленнй на 90 процентов, как воздушный змей на короткой веревке. Потом я замер, как деталь в тисках. Потом прошло и то, и другое, и я стал матрацем - скатанным, развернутым и брошенным на кровать. Кровать несколько раз меня подбросила и я перевел дух. Комната стала вертеться все тише и наконец остановилась. Я перевел взгляд с дивана Куклы Малышки на Баки, который обеспокоенно смотрел на меня.
– Что с тобой случилось, Пит, малыш?
Я передернулся, потом повернулся в одну сторону, затем - в другую и сел.
– Не знаю.
– Теперь тебе лучше?
– Да. Теперь мне лучше, спасибо.
Но я не особенно его тревожил. Его беспокоило другое.
– Что ты об этом думаешь, Пит?
– О чем?
– Что случилось с ней? Что случилось с Куколкой?
– Ничего особенного. Будем искать.
– Тогда пошли.
Его осенило. Он обернулся и стал смотреть, как я встаю.