– Если ты нормально себя чувствуешь...

– Нормально, Баки.

Глава 7

Баки вел машину на максимальной скорости. По лицу и рукам чувствовалось его напряжение.

– Где у Куколки любимые злачные места?

– Что?

– Куда она любит ходить больше всего?

– Не знаю...Обедать мы ходим в "Эль Мирадор".

– Как вы познакомились?

– Однажды она приехала со своим другом на ранчо.

– С её другом или с вашим?

– И так, и эдак. Это Винс-репортер.

– Винс Болл?

– Да. Он часто навещал меня, как и другие писаки. Однажды он приехал с Куколкой, и мы познакомились.

Я читал статьи Винса о спорте, но никогда его не видел. Он был неплохой журналист, многословный, но в общем, хороший.

– Потом ты позвонил ей и вы стали встречаться?

– Да. Но сначала позвонил мне Винс.

– Винс!

– Да. Он позвонил и сказал, что Куколка хочет со мной встретиться. Мы встретились...

– Что думает об этом Бронк?

– Он любит поддерживать хорошие отношения с газетчиками и особенно не волновался...сначала.

– А потом?

– Когда я начал встречаться с Куколкой без Винса - стал нервничать.

– Ух! Он стал возражать оттого, что ты стал больше есть, или против самой девушки?

– Не знаю. Бронк ничего не говорил насчет нее.

У меня вертелся в голове вопрос, только я не знал, как его задать. Потому задал другой.

– Куда мы едем?

– Тут недалеко, всего несколько кварталов.

Я забеспокоился. Его напряжение передалось мне.

– К кому?

– К бывшему мужу Куколки... Джасперу Ко.

– Слушай, Баки, Малышка сказала, что её бывший муж не имеет к этому никакого отношения.

Он промолчал. По упрямым глазам было видно, что в его мозгу засела одна мысль, от которой он не мог освободиться. Я решил задать ему тот вопрос.

– Баки, ты говорил с Линдой о Куколке?

– С Линдой? Почему я должен с ней говорить? Она ещё ребенок!

– Она её когда-нибудь видела?

– Не знаю. Может быть, видела на ранчо. Она же там живет. При чем тут Линда?

– Не причем. Забудь.

Внезапно Баки затормозил и свернул в боковую улицу старой части города, где большинство домов окружены забором разной величины и формы, в стиле "Ранней Калифорнийской Смеси".

Двигался Баки теперь медленно, глядя по сторонам. Он остановился возле высокого забора, через который свисали ветви тамариска. За глухой стеной невозможно было разглядеть дом.

Подъехав к железным воротам, мы увидели в доме свет. Свет слабо пробивался сквозь плотные шторы. На воротах висел звонок, но Баки просунул руку сквозь решетку и спокойно снял запор. Мы прошли через двор ко навесу над входом. Баки приложил палец к губам и бесшумно вошел. Мне не нравилось, что мы входим без стука, но Баки, по-видимому, считал себя здесь своим. Мы подошли к дверям. В комнате звучала музыка. Играла пластинка. Мы прислушались. Вдруг послышался другой звук: гортанный женский смех.

Мускулы на спине Баки напряглись. Я не мог знать, была ли это Куколка, потому что никогда не слышал её смеха. Сомневаюсь, чтобы и Баки знал, как она смеется. Нужно было удержать его, но я не успел.

Удар! Я услышал свой пронзительный крик.

Но этот крик был только у меня в мозгу.

Баки вошел. В этот раз я не знал, была ли дверь закрыта на замок или нет. Но у Баки это не вызывало беспокойства, даже когда он поворачивал ручку на двери. Я услышал, как затрещало дерево. На мое лицо упал свет из открывшейся двери. Я вошел за ним, но он резко остановился, и я наткнулся носом на его правое плечо, как на каменную плиту. Из глаз моих посыпались искры.

Громко выругался мужчина, пронзительно закричала женщина. Она прыгала, как сумасшедшая, совсем голая, и вопила:

– Закройте дверь! Закройте дверь!

Было уже поздно. Я никогда не видел этой женщины, но точно знал, что это не Куколка. Эта была немного старше. Длинные черные волосы локонами рассыпались по плечам. Я не стал её разглядывать, так как мое внимание привлек мужчина, который в противоположность ей был полностью одет от туфель до пиджака и, хоть был безумно возбужден, как и она, контролировал свои действия куда лучше.

– Какого черта вам здесь надо!
– заревел он.

Резонный вопрос, между прочим.

– Надо поговорить с тобой, - спокойно сказал Баки.
– Ты можешь на несколько минут от подружки?

– На несколько минут!
– завизжала дама.
– На несколько миллионов лет!

Она повернулась и выбежала, сверкая пятками. В это же время закончилась музыка и воцарилась мертвая тишина. Джасперу Ко было около тридцати пяти. Приятной наружности, хорошо сложенный, с преждевременной сединой в волосах. Голос у него был сильным, с прекрасной дикцией. Он стоял возле маленького стола и держал руку на трубке белого телефона.