Не стала рассматривать на первый взгляд роскошные, но чрезмерно яркие покои, поставила поднос на круглый столик и пискнула:

— Завтрак подан.

Служанки на то лишь кивнули, значит, я все правильно сделала.

Вышла в коридор и подхватила следующий поднос. Поваренок, спасибо ему, все еще ждал и открыл следующую дверь, через одну от предыдущей.

Хм, я думала те покои были яркими? Я ничего не знала о яркости… В глаза бросились гигантские набивные розы на стенах, блестящий парчовый полог, красный ковер, а дальше у меня глаза отказались различать «оттенки».

А вот на фру я бросила любопытные взгляд.

Молодая и довольно блеклая девица со светлыми волосами потягивалась на кровати, в то время как рядом стояла служанка и держала в руках халат.

На меня они обе даже не посмотрели.

Отлично.

Выскочила уже почти весело и подхватила третий поднос. И даже не обратила внимание, что поваренок открывает следующую дверь — более массивную, в блестящих заклепках — с некоторой настороженностью.

В этой спальне — самой темной и мрачной — тоже никого не наблюдалось. Но кровать была уже застелена, а служанки — не молодые, строгие — не суетились а стояли возле стены, чинно сложив руки.

Я сглотнула и водрузила поднос на массивный стол, возле которого стояло несколько довольно странных стульев, больше похожих на орудия пыток. Ну кому придет в голову делать мебель из железа? С прямыми спинками и жутко твердыми и холодными даже на вид сидениями?

Развернулась и взялась было за ручку двери, как меня остановил холодный голос.

— Лесана. Стой.

Вдох-выдох.

Поворот.

Взгляд в пол.

Ой, да ладно, любопытство и потребность изучить опасность — а то, что там опасность, я была уверена — заставило меня посмотреть перед этим вперед. Высокая, худая, прямая как палка взрослая женщина в строгом темном платье, укрепленном железным корсетом полностью соответствовала своему голосу.

Корсетом блин. Железным.

— Ты совсем забыла о манерах, девчонка?

О чем это она?! Может…

Я сделала неловкий книксен — кажется, последний раз я делала что-то подобное во время утренника в детском саду — и пробормотала:

— Простите.

— До меня дошла информация, — голос фру не лился как ручеек, скорее, вбивался мне в голову гвоздями, — что ты последние дни отлыниваешь от своих обязанностей. А те, что выполняешь — из рук вон плохо. Неужто ты решила показать свой гадкий характер? Или вывести меня из терпения?

Пауза подсказала мне, что надо что-то ответить:

— Никак нет…

— Лесана… я была так добра к тебе. Закрывала глаза на промахи и глупости, на твои выходки. Но, видимо, моя доброта и милосердие все только испортили. Я не могу не думать о том, к чему может привести подобное поведение… Придется взяться за твое воспитание.

Сглотнула. Надеюсь здесь не воспитывают розгами? Или мне уже прямо сейчас следует бежать?

— Во-первых, — продолжила страшная женщина, — теперь в твоем ведении будет не только домовая печь, но и все очаги и трубы. Ты должна их тщательно чистить и внутри, и снаружи. Во-вторых, на кухне делать нечего — а вот скотный двор точно по тебе соскучился. В-третьих, окна в доме давно не мыты, за несколько дней ты должна справиться. Ну и обычные дела никто не отменял.

Понятно. Трудотерапия для зарвавшегося подростка. Интересно, это все?

— Ах да, — нет, не все, — У моих дорогих дочерей столько хлопот, они с ног сбиваются… Поэтому по вечерам ты теперь будешь в распоряжении своих сестер.

Чего?!

Я в изумлении посмотрела на хозяйку и успела заметить удовлетворенную ухмылку, на мгновение скривившую тонкие губы. Она, похоже, связала мое удивление совсем с другими эмоциями, а я…

Я в полной прострации снова сделала книксен и вышла прочь. И застыла в коридоре, пытаясь переварить новую информацию.

Каких, блин, сестер? Благородных фру?! А я тогда кто? Кто я такая?!

Вестники с небес

Кто я такая мне пояснили быстро. И чем я должна заниматься. И чего заслуживаю.

Я не была идиоткой и все разложила по полочкам, тем более что сплетни здесь оказались самым любимым развлечением, а я умела слушать.

И подслушивать.

Кто-то просветил и по собственному желанию, едва ли не жалея меня, юродивую. Повариха ру Анежка Шион может и не поверила, что я многое позабыла — во что же она поверила не столь уж важно — но как-то в нескольких фразах и всеобъемлюще пояснила то, что я должна была знать чуть ли не с рождения.

Еще быстрее помогли «освоиться» вопли и недовольство молодых фру и тычки мерзкой домоправительницы, которая не смела меня бить, но оскорбляла и угрожала, с полного попустительства хозяйки дома вдовы фру Терезы Жьяр.

А меня звали Лесаной Жьяр.

И я оказалась местной Золушкой.

Так и знала, что братья Гримм отомстят мне за нелюбовь к этой сказке. Мрачные типы — даже сестер в той сказке было жалко из-за отрезанных пальцев.

В моей же «сказке» не было жалко никого, кроме себя.