Черт, компас что-ли? Так я не умею обращаться с ним…

Щелкнула крышечкой и взвизгнула, отпрянув. Потому что внутри был яркий огонек. На вид обычный совершенно, вот только горел он… ни на чем.

Снова закрыла крышку, снова открыла…

— А действует-то как?

— Это же часть домового огня, — пояснила повариха, — чем дальше от дома будешь удаляться, тем синее пламя. А теперь беги, а то еще наругают, что долго ты.

Побежала, ой как побежала… А потом остановилась и снова крышку открыла. Огонек явно сделался желтее…

И до меня со скрипом дошло, что этот мир отличается от моего еще больше, чем я думала. И как-то стали ясны пусть редкие, но упоминания фей — именем Лучезарной здесь благословляли, Непримиримой грозили, Непостоянной упрекали — рассказы про могущественных волшебников, которые «такое сотворили», и даже совсем непонятная фраза о том, что «пора бы позвать Яна, в артефакте уже совсем искры не осталось».

Волшебство.

А я, случаем, не волшебница?

Хрипло засмеялась и сама же испугалась этого смеха.

Но потом решительно отправилась в лес, уговаривая себя, что наличие волшебства не должно стать для меня проблемой — не более, чем наличие паровых механизмов или противной мачехи. Пусть и поверить в это трудно. Судя по всему, не столь уж и частое то было явление — в поместье Жьяр никто молниями не бросался и вещи не телепортировал. Может здесь волшебство в принципе было чем-то иным, чем показывают в наших фильмах?

Я продиралась сквозь довольно густые заросли, периодически открывала «найденник», нервно хмыкала и продолжала искать, пока, наконец, не увидела пышные кусты с яркими кругляшами.

Сняла один, довольно крупный, и осторожно попробовала.

Ух-ты ж! Похоже на сладкую-сладкую грушу!

Набила ими рот и почувствовала себя почти счастливой. Нет, меня сносно кормили, но далеко не изысканно и полезно с моей точки зрения — в основном кашами, иногда с кусочками мяса, и крахмалистыми овощами. А это прям как изысканный десерт…

Какой-то шум и легкий скрежет отвлек меня от неожиданного обжорства.

Я поискала его источник и нахмурилась. В стороне копошилось… что-то. Как живое копошилось, но поблескивало металлом, что даже мне было удивительно. Подошла ближе.

Там, из под довольно увесистой ветки, пытался выбраться металлический паучок, размером с мою ладонь. Цеплялся своими лапками, скрежетал, пыхтел… И пусть я не слишком любила пауков, но этот выглядел игрушкой, потому я подошла и подняла упавшую ветку.

И тут же заорала, отпрыгивая, поскольку паучок только на мгновение замер, а потом резво вцепился в мою юбку и начал карабкаться наверх.

Паразит! Симбионт! Чужой!

И я сама выпустила в мир эту тварь!

Уже планировала повалиться на землю и опять придавить чудовищу своим телом, как услышала писк в ухо:

— Ты чего вопишь, идиотка! Поблагодарить поднялся…

Можно я упаду, наконец, в обморок?

Потому что говорящий механический паук… это слишком.

— П-пожалуйста, — пробормотала я. — А можешь слезть? Страшно…

— Деревенская что-ли совсем? Никогда не видела магмеханических зверей?

— Н-нет.

Ну а что еще я могла сказать?

— Теперь видела, — весьма довольно.

Вот мне интересно, как такое крохотное тельце и тихий писк может передавать оттенки эмоций?

— А т-ты живое?

— Точно деревня. Даже принципов создания не знаешь?

— А что, это должны знать все? — буркнула я.

— Ну не все, — паучок даже смутился, — Меня сделал великий артефактор… не помню какой. Вдохнул вечную искру и дал частичку настоящего паука.

Франкенштейн местный, угу.

— И теперь ты как живой?

— Да.

— И живешь в лесу?

— Нет… слушай, а что я здесь делаю?

Можно уже ржать, да?

— Ты потерял память? — спросила осторожно.

— Частично, похоже… Я помню большой город и какое-то особое задание, а потом… провал и вот эту ветку. И ты меня спасла! Теперь я тебя должен наградить!

— Не надо! — испугалась. Мало ли чем меня может наградить паук-мутант. — Я из… пауколюбия это сделала. А теперь может слезешь с меня? Как-то неуютно.

— Ты меня не услышишь.

— Так поговорили ведь уже…

— Но наградить надо, — возмущенно пискнул паучок, — В меня… — он явно подбирал слова, — заложили.

И правда заложили. Потому что он перебрался мне на плечо, открыл пузико и деловито достал оттуда три блестящих шарика.