— Но!.. — хотел было возразить я, но учитель меня перебил.

— Но, если я сказал, что мы не полезем напролом, это не значит, что не полезем вообще. Нужно сделать так, чтобы Лоренс отвлёкся, Корт. Внезапная и «совершенно случайная» атака диких или тех же киборгов вполне подойдёт. Мы тихо пролезем в Молельную, перерисуем символы и так же тихо уйдём… Но для начала нам нужна информация, где именно находится эта Молельная.

— А вот это предоставь мне, Грох, — мои губы искривились в улыбке.

Мы дружно рванули Кибернетический привод — и тот с хлюпаньем вышел из грудины серого волка.

***

[Где-то на западной границе Храма Носорога, Первый мир]

За последнюю неделю насыпь преобразилась до неузнаваемости. Начать хотя бы с того, что она выросла на полметра и вытянулась поперёк безлесной полосы, закрывая всю западную границу Храма. Теперь на ней появились несколько вышек с часовыми, и батрачили сразу две смены рабов, охраняемые шестью надзирателями.

Стефан усиленно работал лопатой у самой опушки леса.

Шрам расхаживал неподалёку, то и дело хватаясь за рукоять мачете и бросая беглый взгляд в тёмную чащу. Их поединок с Большим Амой закончился ничьей: здоровяки обменялись увесистыми ударами, а потом их попросту смяли ринувшиеся в атаку носороги.

Шрам туп, как баобаб, но психологию таких же, как он сам, знает прекрасно: Большой Ама попросту не может допустить, чтобы его сторонники усомнились в силах вожака, и почти наверняка вновь нападёт на игрока. Поэтому-то Шрам нервничал и следил за лесом, каждое мгновение готовый раскалить лезвие и перерубить голову бегущего навстречу дикаря.

Яхонт расхаживал неподалёку от вышки с часовым и тоже то и дело испуганно глядел на чернеющий на западе лес, откуда вскоре ожидалась новая атака дикарей. Порой Стефан задавался вопросом: а как вообще этот нервозный и до ужаса худой парень попал в число надзирателей Храма? Наверное, служить в Первом мире не хотел вообще никто, раз набирали таких, как Яхонт.

А вот молчаливый Сумуэль, полная противоположность Яхонта, расположился на дороге. В любой момент он готов был рвануть к Храму за помощью. После выволочки Лоренса носороги заплатили охотникам из Шроснберга, и теперь два десятка игроков, вооружённые топорами и двустволками с картечью, стояли лагерем у ворот Храма.

За хороший барыш они рисковали жизнью и готовы были убить. А уж если придётся убить дикаря, грех этот даже не придётся замаливать в Молельной Храма. Во всяком случае, именно так говорил им Лоренс Дрейк, подбрасывая мешочек с золотыми и буквально прожигая охотников испытующим взглядом.

В общем, вторую атаку диких прозевать носороги не могли. Чисто физически. И Стефана это более чем устраивало.

Но что его точно никак не могло устроить, так это перспектива всю оставшуюся жизнь провести в рабстве у Храма Носорога. И побег его нового товарища, Славы Кортова, лишь усилил желание вырваться на свободу.

Проблема была в том, что Слава оказался не просто очередным рабом, попавшим в лапы носорогов, а последователем культа Гремучей змеи! Об этом Мясницкий услышал в Молельной Храма, когда несколько дней назад чистил там пыльные артефакты (и в особенности до ужаса старый артефакт Послания древних № 1). Ну конечно, сектант! Вот кто, скажите на милость, мог оказаться настолько безрассудным, чтобы сбежать в восточный лес? Ночью! Туда, где жили киборги, существа гораздо более опасные, чем дикие недочеловеки или фанатичные надзиратели.

Мясницкий ещё окончательно не решил для себя, как относится к тому, что его товарищ оказался последователем легендарной секты Гремучей змеи, которой его, Стефана, в детстве пугали старшие братья. Несмотря на довольно консервативное строго воспитание (мама была ярой сторонницей Храма Носорога), он не испытывал к Славе неприязни. Скорее наоборот: он был рад за Кортова, не побоявшегося пойти против системы. К тому же, паря вовсе не походил на поехавшего отмороженного еретика.

Мясницкий даже подумывал повторить его безумное бегство, но по зрелому размышлению отказался от этой затеи. Нет, лесных тварей Мясницкий вовсе не боялся! Просто адекватно расценивал свои силы и понимал, что в чаще ему не выжить.

Он и теперь работал у самой опушки леса, там, где не решался находиться ни один из игроков. От ближайшей вышки с часовым — метров двадцать-тридцать, а от дороги к Храму и того больше! Надзиратели так и вовсе старались держаться поближе к центру насыпи, не рискуя подходить к опасному лесу. Шрам — из-за вполне очевидной угрозы нападения Большого Амы. Самуэль — из-за приказа Лоренса всегда быть готовым побежать за помощью. Яхонт — из-за истерического страха: во время предыдущей атаки он лишился одной из трёх жизней, и теперь даже Шрам не мог заставить игрока приблизиться к лесу.