Селена потирала ладони, не готовая снять перчатки.

— Да. И я надеялась почитать что-нибудь о рождении великих домов.

Коген нахмурился.

— Я попробую что-нибудь найти. Знаю, старые тома есть в хранилище внизу, но многие запечатаны, пока мы их не скопируем.

— Понимаю.

Эдан сказал:

— Я буду рад заварить чай для леди Селены, если поищешь то, что ей нужно, брат Коген.

— Благодарю. Я начну с писаний Паллиона. Леди Селена, присаживайтесь за стол у камина, а я принесу все, что найду.

Она села у края длинного стола, сняла плащ и перчатки и опустила рядом с собой. Карл стоял у огня, тело было повернуто, чтобы следить за ней и греться при этом. Не впервые она задумалась, почему Карла назначили ее стражем в замке Нортвинд.

Тихий гул разговора сливался с треском огня. Селена склонилась, тело медленно согревалось.

— Слышал, лорду Дамиену сегодня нездоровится, — тихо сказал один из монахов.

— Не удивительно. Он всегда такой в это время года.

Селена замерла, слушая их разговор.

— Думаешь, он когда-нибудь оправится от смерти семьи? — сказал тихо первый монах.

— От смерти родителей — возможно. Но смерть лорда Квинна задела его сильнее всего. Они были близкими.

— Да, лорд Квинн, — печальный смех. — Он был солнцем, а лорд Дамиен — луной. Один вспыльчивый, другой уравновешенный. А теперь солнце пропало. Порой я гадаю, почему Свет разрешил юному лорду умереть.

— Один из многих вопросов, которые люди задавали тысячу лет. Думаю, даже если бы мы стояли при его сияющем свете, мы не смогли бы понять все о Свете.

— Верно, брат Эоин.

Селена смотрела на огонь огромными глазами. Сегодня была годовщина смерти брата Дамиена? Она вспомнила темноволосого мальчика, поднимающегося по дубу с Элриком Люцерасом. Его смех, улыбка, любовь к приключениям. А потом воспоминания сменились бледным юношей в кровати, что была ему велика, и Дамиен стоял на коленях неподалеку, опустив голову. И то, как Дамиен рыдал, когда Квинн перестал дышать. Между ними была прочная связь, у нее не было такого даже с Офелианой.

Когда Квинн умер, часть Дамиена будто умерла с ним, и она ощущала, как ужасно это было, в пейзаже сна Дамиена.

Даже теперь она ощущала печаль Дамиена в своем сердце. Селена прижала ладонь к груди. Конечно, Дамиен был сам не свой.

Она смотрела, как огонь пляшет в камине напротив нее. Она должна была сделать что-нибудь, вернувшись в замок? Могла ли она что-нибудь сделать?

И какое ей было дело?

Она посмотрела на поверхность стола. Она очень хотела утешить Дамиена, такое она еще не испытывала.

Странно. Что это значило? Что она уже не пряталась за ледяной вуалью, и сердце вернулось к ней? Или нечто большее? Некую связь, что появилась от хождения по снам?

— Вот, миледи, — Коген осторожно опустил книгу в кожаном переплете толщиной с три пальца на стол перед Селеной. — Это писания Паллиона, одного из первых ученых, изучавших великие дома.

Кожаный ремешок держал книгу закрытой. Селена погладила петлю и стала развязывать узел.

— Его работа была до нападения империи? — спросила она, развязав узел.

— Да. Не знаю, когда именно она была создана. Я ее не читал лично и не копировал. Но с этого можно начать.

Селена убрала ремешок и замерла. Она посмотрела на Когена.

— А можно мне еще книги про Свет? Может, что-нибудь, объясняющее, кто или что он?

— Конечно. Лучше всего начать с сочинений отца Доминика. Его проще всего понять. Он написал их в связке со священными текстами, чтобы помочь юным монахам изучать основы старых традиций. И я видел, как он делился работами с народом Нор Эсена.

Селена кивнула.

— Это было бы чудесно. Спасибо, Коген.

Коген улыбнулся и поклонился.

— Не за что, леди Селена. Если есть вопросы, прошу, дайте мне знать.

— Хорошо, — Селена медленно открыла книгу, стараясь касаться краев пергамента. Буквы были ровными и четкими. Она стала читать, но при этом все еще думала о печали Дамиена из-за смерти Квинна.

* * *

Селена и Карл шли по снегу часы спустя, добрались до ворот Нор Эссена, когда их начали закрывать. Небо темнело, наступала зимняя ночь, и все больше туч собиралось, неся снег.