– Первый удар?
– насмехается он.
– Аметист, я трахал тебя пока ты, бл*ть, не могла ясно видеть, и ты хочешь сказать, что не нанес первый удар? Я непобедимый, детка. Попробуй…

Я резко поворачиваю голову к нему и вижу его дерзкую улыбку на его самодовольном лице.

– Ты такой придурок.

Он пожимает плечами.

– Никогда не утверждал, что не являюсь им.

В ПОНЕДЕЛЬНИК Я ВВАЛИВАЮСЬ В КЛАСС, когда в кармане вибрирует телефон. Осторожно вытаскиваю его, глядя на экран и скольжу на свое место.

Мэддокс: Ты не приехала в субботу, почему?

Быстро пишу ответ. Я не пришла, потому что меня мучило похмелье, да, но после вечера пятницы мне нужно было восстановиться. Я не создана для их образа жизни, и у меня было слишком много что терять, если не отдохнуть хорошенько. После того как мы с Мэддоксом немного повздорили в городе, я рассердилась и ускользнула от них. Только когда благополучно забралась в такси и уехала в кампус, я отправила ему и Лейле сообщение, в котором сообщила, что сбежала, и что все выходные буду занята учебой. После этого я выключила телефон и не включала его до сегодняшнего утра. Не намеренно просто потому, что была сильно погружена в выполнение заданий. Было несколько сообщений от Лейлы и только одно от Мэддокса со словом «Мило». Я не была уверена, был ли он зол на меня или разочарован. В любом случае, мне это не очень понравилось.

Я: Похмелье. Прости.

Засовываю телефон обратно в карман, но не раньше, чем он снова начинает вибрировать в ладони.

– Бл*ть, - ругаюсь я, быстро глядя на экран.

Лейла: Нам надо поговорить…

О нет. А вот и моя старая приятельница — тревога. Я не видела Лейлу с вечера пятницы, полагаю, после клуба она пошла домой с Вульфом. То, что она отсутствует одну ночь - неудивительно, но две ночи, это уже что-то. Я не знаю, о чем она хочет со мной поговорить, но что бы это ни было, придется подождать.

Пара длилась дольше, чем ожидала, но возможно, это было как-то связано с тем, что я постоянно смотрела на свой телефон. Как только звонок прозвенел, я перекидываю сумку через плечо и, разблокировав телефон, открываю сообщение от Мэддокса.

Мэддокс: Нам надо поговорить.

Сердце начинается колотиться у меня в груди. О чем черт побери, им обоим нужно со мной поговорить?

Я: Скоро буду.

Время обеда, поэтому я знаю, что они уже в кафетерии. Хочу знать, о чем они хотят поговорить со мной, но…

– Привет!
– зовет Мейсон, идя в шаг со мной.

Я улыбаюсь ему.

– Я встречаюсь с тобой уже второй раз менее чем за неделю. Ты следишь за мной?

– Что? Я?
– он указывает на себя.
– Нет, я настоящий гей.

Я останавливаюсь, выпучив глаза.

– Ты серьезно?

Он медленно растягивает губы в улыбке.

– Нет, извини…

– Не извиняйся, это я должна быть той, кто должен извиниться. Как низко было с моей стороны подумать, будто ты меня преследуешь.

– Я бы не сказал, что низко, - он открывает дверь в кафетерий и жестом показывает пройти впереди него.
– Интуитивно.

– Интуитивно?
– ухмыляюсь я, глядя на него так, будто он с ума сошел.
– Интуитивно значило бы, что у моего предположения есть какого-то рода разумный повод. Я просто была подлой, - хватаю пару подносов и передаю ему один.

– Ты не была подлой, Аметист. Ты человек, и в любом случае, когда я впервые тебя увидел, то подумал, что ты выглядишь интересно. Подлые люди не выглядят интересно, они выглядят банально.

– Ты так обо мне подумал?
– я тянусь за сэндвичем с курицей и апельсином. Это удивляет меня - что он так обо мне думает. Никогда прежде меня не называли интересной.

– Конечно, - краем глаза я вижу, как он наблюдает за мной, поэтому позволяю себе взглянуть на него. Он с глубокой искренностью смотрит на меня своими нежно-голубыми глазами.
– Когда я в первый раз увидел тебя, то подумал, что ты выглядишь интересной, но будто ты стараешься быть в тени. Словно лучший шедевр Бэнкси (прим.: Британский художник), стоящий рядом с дешевой, примитивной подделкой Мона Лизы.

Я грустно улыбаюсь, облизывая губы.

— Это очень мило с твоей стороны.

Мейсон пожимает плечами, будто не велико дело, и возвращается к наполнению своей тарелки едой.

— Это правда. В мире, где все хотят быть горячими. Сексуальными. Соблазнительными. Мона Лизами… несмотря на то, что они определенно дешевки… Ты же искусство Бэнкси, которое он размазывает средним пальцем на кирпичной стене, пока несет горшок завядших цветов. Ты - все, о ком мир говорит, что не нужно быть такими… и именно поэтому ты по-интересному красива.