– Мария, он врёт, - ткнул длинным пальцем в плечо друга немец.

– Не вру я!
–  возмутился Саша.
–  Ты же писал в этот журнал, как он там у вас называется?

– Название Марии ничего не даст. Только запутает. Я писал не как журналист, а как аналитик. К тому же под чужим именем.

– Значит, вы экономист, - продолжала допрос Маша.

– Нет. Но это один из моих профилей. Я занимаюсь не только экономикой. А вас, Мария, вижу, это интересует?

– Да, Гюнтер. Я учусь на финансовом факультете. Мне интересно поговорить с аналитиком в этой сфере.

– Маша, мы на отдыхе, - перебил девушку Зиневич.
–  Хватит уже о политике, экономике. Давайте лучше о жизни.

– А экономика это и есть наша жизнь, Саша, - возразил Гюнтер.
–  И скоро придёт такое время, что всем придётся разбираться в экономике и финансах.

– Это ты о чём?

– Это я о грядущих переменах, друг мой.

– А можно подробнее, - заглядывая в глаза Гюнтеру, попросила Мария.

– Вот, - немец указал пальцем на Машу, - Бери пример, Зиневич, с пытливого ума молодого экономиста.

– Ну!
–  протянул Саша.
–  Мне с вами становится неинтересно.

– Не ври!
–  нахмурился Гюнтер.
–  Ты…как это по-русски?
–  Гюнтер закрыл глаза и поднял голову вверх, что-то вспоминая.
–  Лука… лука…

– Лукавишь, - подхватила Мария.

– Правильно! Забыл это слово. Лукавишь ты, Саша. Не поверю, чтобы тебе было неинтересно то, что может быть завтра.

– Хм!
–  ухмыльнулся Зиневич.
–  Раскусил, бродяга. Разумеется интересно. Я просто ревную Машу к тебе. Сейчас ты начнёшь рассказывать, как ты это умеешь, и Мария в тебя влюбится.

– Дурак ты, Зиневич, - всплеснула руками Градова.
–  Расскажите, Гюнтер. Мне интересно.

Гюнтер вдруг сбросил улыбку с лица и положил удочку на дно лодки. Маша насторожилась.

– Скоро будут большие перемены, - Гюнтер говорил это уверенно.
–  Не знаю как для вашей страны, но для нашей последствия будут очень серьёзные.

– А точнее, - коротко спросил Зиневич.

– Точнее сказать не могу. Но ваш Горбачёв пилит сук, на котором мы все сидим.

– Гюнтер, мне кажется, перемены нужны, - осторожно возразила Мария.

– С этим никто не спорит. Нужны. Дерево гнилое. Но оно ещё стоит. Я уверен, сначала надо вырастить новое дерево, а уже потом, рубить старое.

Гюнтер посмотрел на ошарашенные лица друзей, открыл коробочку, достал оттуда маленького червячка, насадил его на крючок и забросил приманку в воду.

– Скоро петух прокукарекает, - пробормотал немец.
–  Главное, не проспать.

Вечером пошли в гаштет пить пиво. Повеселились от души, даже потанцевали. Вернулись в дом Гюнтера около десяти вечера. Софи проводила Марию и Александра в мансарду. Там были две маленькие спальни. Одна для Зиневича, другая для девушки. Марии так не хотелось, чтобы заканчивался этот день, чтобы наступил следующий. Ей не хотелось уезжать из той сказки, в которую привёз её Саша. Она была благодарна ему. То ли хмель, то ли приподнятое настроение, то ли всё вместе, заставили Марию зайти в комнату Зиневича. Саша стоял с голым торсом. Он смотрел на Марию, молчал и не двигался. Саша понимал, почему Градова зашла к нему в комнату, но боялся спугнуть неосторожным действием или словом.

Мария сделала несколько шагов и подошла к Зиневичу близко. Она провела рукой по его жёстким волнистым волосам. Потом взяла за руку и положила ладонь Александра на свою грудь. Мария возможно и сама не понимала, зачем она это делает. Но девушке захотелось близости. И тот человек, который привлекал ее, был рядом.

Подчинённые, озадаченные напором Куприянова, ушли. Посидев так какое-то время, Василий Иванович вспомнил про мобильный, который лежал перед ним на столе и набрал номер частного детектива, а по совместительству хорошего друга Эдика Сомова.

– Василий Иванович, моё почтение!
–  взяв трубку, ответил Сомов. – Вас можно уже поздравить с заслуженным отдыхом?

– Нельзя, Эдик, меня поздравлять. Не заслужил подполковник Куприянов отдыха.

– Да что ж это такое!
–  искренне возмутился Сомов. – А говорят незаменимых нет.

– Врут, Эдуард! Нагло врут! У меня такое чувство, что я прямо из кабинета в похоронное бюро переползу.

– Я так понимаю, нашлось дело, которое без вас не раскроется? Так?

– Так, Эдик, так! Габашидзе именно так и выразился.

– От меня какая-то помощь нужна?

– Нужна. Ты извини, что я звоню тебе только когда мне от тебя что-то надо. Вот такой я эгоистичный мент.

– Бросьте, Василий Иванович, о чём нам ещё говорить? О рыбалке, о бабах, или, прости Господи, о политике? Мы с вами ментами родились, ментами и помрём. Чем помочь?

– Дельце у меня непрофильное, - начал издалека Куприянов. – Нужен мне человечек, который хорошо знает мир финансов и аудита. Только неболтливый и нелюбопытный. Вспомнил я, что ты оказывал услугу одному молодому финансовому гению.