— Понятно… Значит, всё делаем тихо… Пока не убедимся, так это или нет. И, если так и было… Что тогда?

— Тогда нам придётся принести голову убийцы, чтобы о нас не думали, как о запятнанных… Но…

— Да, будем надеяться, что это не так.

Подчинённый распрощался и вышел. Лейтенанту нужно было решить, что именно можно рассказать своим детективам, и какие задачи поставить. Что касается самого капитана Дэвиса, он глубоко задумался. Для него задача была куда сложнее, и включала куда больше факторов. А найти решение нужно было обязательно. Лекару было невдомёк насколько…

16.

— Ну, точно: доверяют! — сказал Ян. А Лаура рассмеялась:

— Конечно! Я же за тебя поручилась! Давай, покажу…

— Неужели ты думаешь, я не разберусь? Всё-таки — с техникой работаю! — Он осваивал систему связи тайной организации. И только теперь понимал, какую высокую квалификацию имел тот, кто всё это придумал и реализовал. Поскольку в общую систему компьютерной связи города были сделаны «врезки», и её ресурсы использовались для существования каналов, сообщения по которым никто не мог перехватить. Во всяком случае, оставалось на это надеяться. Хотя Ян понимал: нет, конечно, ничего невозможного, но отследить связь и перехватить сообщения здесь будет реально трудно. За одним исключением, о котором не хотелось думать. — Кстати, а тебя как называют?

— Гарриет.

— И псевдоним тебе тоже подбирал сам Док? В честь Гарриет Табмен[1]? Он явно любит историю вообще, и американской Гражданской войны — особенно. Раз уж у Алекса Легри был псевдоним Самтер…

— Да, Алекс … стоял у истоков… А Док… Он много чего знает. И по истории тоже…

— Если я ему отправлю сообщение, прочитает только он? — уточнил Ян.

— По всей вероятности. Ну, может, ещё его помощница. А что?

— Я хочу предложить … одну операцию. Но Док и так знает, где я работаю. Ты же ему рассказывала..? Идея операции связана с моей работой. Но я не хочу, чтобы … о ней знал кто-то ещё.

— И что же у тебя за идея? Мне-то можно знать?

— Тебе — можно! — великодушно согласился Ян. Он понимал, что, если один из них захочет выдать другого, то … выложит гораздо больше, чем просто идею операции. — Мне не даёт покоя рассказ Дока о том, почему он вообще пошёл на это.

— Про растения … продукты из которых дают ощущения сытости, но мало энергии для организма?

— Да. Ты понимаешь, кого они делают из людей? Мы чувствуем себя … вроде бы здоровыми, это не вызывает какой-то конкретной болезни, но … у нас нет сил. Знаешь, для чего? Чтобы человек не хотел не просто что-то делать… Чтобы у него не было сил на … свершения, на то, чтобы сделать что-то. На то, чтобы соперничать с другими, и оставить после себя какой-то след. На то, чтобы быть кем-то… Сначала они … убедили, что это очень плохо, — есть мясо. Якобы вредно для здоровья, и животных жаль, и природу разведение этих животных убивало… Интересно, а Ахмед со своими людьми где всё это берут..? Нас … самих превратили в растения. Зачем? Чтобы … вроде бы, не уничтожить, — убивать ведь жестоко. Но … чтобы мы сами себя сделали никем. Поскольку всех невозможно убедить стать никем, они сделали так, чтобы даже у тех, кто хочет быть кем-то, не было на это сил… Они считают, что человек … не должен ничего изменять в природе, да и вообще. Вот у него и не должно быть сил и желания… Это ужасно.

— Согласна. На меня это тоже произвело впечатление. — Лаура не уточнила: на этой же встрече с Конради, или она слышала эту историю раньше? Впрочем, сейчас это не имело значения. — Но что ты хочешь сделать?

— Там, где я работаю… В нашем тепличном комплексе подменить кое-какие растения, — или семена. Этого никто не заметит. Но они вытеснят те породы, модифицированные в лаборатории Дока, и … люди начнут получать нормальное питание. Конечно, мы не заставим их есть мясо. — Ян понимал, что многие само такое предложение восприняли бы с ужасом. — Но … постепенно они будут получать продукты, от которых не будут чувствовать себя обессиленными.

— И … что? Зачем это нам?

— Ну, во-первых, мы сделаем реально что-то хорошее для людей в этом городе. Даже если они этого и не поймут. — Он пожал плечами. — Но главное в другом. Если у людей появятся силы, — они начнут что-то делать. И получать результаты. И менять жизнь, — свою и чужую. И тогда … уже тем, кто хочет, чтобы этого не происходило, придётся реагировать. Мы … перехватим инициативу. Но самое главное, — люди, у которых появятся силы, начнут задавать вопросы. Ведь ради этого … были те рисунки на стенах, верно? Но людям, которые чувствуют, что у них нет сил, не до того, что останется после них. А вот если они смогут…

— Я поняла. — Лаура смотрела теперь на друга как-то по-новому. То, что он предложил, было несложно технически, — если иметь доступ к нужным местам в тепличном комплексе. Но могло иметь колоссальные последствия, — потому что это была не техническая операция, она основывалась на философском подходе к тому, чем они занимались. Или до сих пор пытались заниматься, — потому, что в организации, собственно, кроме Теодора Конради, и не было человека, который мыслил категориями не тактическими и даже не стратегическими, а идеологическими. А теперь появился. Она даже не могла представить, что у Яна такой взгляд на мир, — который и позволил ему придумать это… И, вероятно, не последнее. — Напиши ему. Доку Должно понравиться.

— Я тоже так думаю.

— Тогда действуй, Эрнест!

И он начал писать письмо. Это всё равно безопаснее, чем связь голосом или по видео.

«Что останется после нас?»

Эта мысль теперь не давала Пике покоя.

Для создания своего очередного шедевра, — не всё же заниматься дурацким расследованием, которое ещё и в полицию привело, нужно и рисовать! — он выбрал огромный валун в парке. В том самом, где не так давно Ян и Лаура встречались с доктором Конради, только они выбрали для встречи укромное место в глубине (что и понятно), а камень, который решил расписать не подозревавший об этих событиях Пика, находился недалеко от входа. Естественно: художнику хотелось, чтобы его творение увидели как можно дольше людей. Пока его не смоет дождь. Обязательным условием работы уличных художников было применение легкосмываемых красок, и, конечно, таких, которые не оставались в природе.