— Я счастлив, что мой друг оказался воином.

— Мы подумали, что, раз в любом случае погибнем, лучше забрать с собой побольше врагов, — усмехнулся Ян. — Что мы будем делать дальше? Извини, но мы там, у себя, к такому не привыкли. — Теперь улыбка его стала виноватой.

— Для тебя такое впервые? — удивился Ахмед.

— Да. У нас подобного просто не случается. Так вот, когда всё это началось, я как раз говорил Джабару, что наладил это управление. И просил позвать того, кто чинил насосы, чтобы попробовать запустить их. Но прямо сейчас — извини, я не смогу сделать этого.

— Да. — Ахмед обратил внимание на то, что у его нового, теперь уже, друга слегка дрожат руки. А девушка вцепилась в его локоть мёртвой хваткой и не отпускает. Им обоим явно не до работы. — У вас есть время?

— Да, у меня ещё два свободных от работы дня, — кивнул Ян. — А у тебя … Гарриет? — Ахмеду они представлялись, конечно, теми именами, под которыми их знали в организации Дока.

— Тоже. — Они специально подстроили эту поездку под свой рабочий график. В конце концов, всегда возможны задержки, хотя на то, что придётся воевать, точно никто не рассчитывал.

— Тогда сделаем это завтра, — принял решение Ахмед. — Если вы согласитесь стать гостями в моём доме.

— Машина всё равно у тебя, — рассмеялся Ян, — чего бы ни стоил ему этот смех. — Так что, куда ехать, зависит от тебя. К тому же, нам всегда было интересно, как вы живёте. Мы сочтём за честь принять приглашение.

— Тогда садитесь, и поехали. Пока мои люди … уберут здесь всё. Завтра, когда мы придём, чтобы запустить насосы, вы ведь не хотите пробираться среди мертвецов?

Антуан Гам снова оказался в конце рабочего дня в кабинете начальника. И снова пытался убедить того в том, что его выводы верны. А тот опять говорил:

— Что, сегодня тоже этот Хенриксон? Сколько можно, Антуан? С чего ты так взъелся на него?

Плохо, что он так думает … что это заметно, подумал Антуан. Но не подало виду.

— Дело не только в нём, сэр. Хотя сегодня его идентификатор не светится нигде в системе. Непонятно, где он находится, как будто его нет в городе. И его подруга, которая служит в полиции, тоже. Конечно, у них выходной, — я проверил, но…

— Но, если у них выходной, тогда понятно, чем они занимаются, — улыбнулся начальник. Антуан пожал плечами:

— Весь день, и никуда не выходят? Маловероятно, и, если бы они направились к кому-то из них домой, тогда пути идентификаторов можно было бы проследить. А я не смог этого сделать. Конечно, эта Мартинес служит в полиции, и понимает, как это работает, так что может, наверное, придумать, как скрыться от слежения за идентификаторами. Но тогда возникает вопрос: зачем? Люди, которым нечего скрывать, не станут делать это. А ещё… Смотрите, сэр: недавно оказалось, что очередной жертвой убийцы стал Теодор Конради, беглец, который находился на нелегальном положении двадцать лет. Во-первых, он всё это время где-то жил. А где? Только в подземных помещениях. Я сегодня говорил с одним специалистом, он сказал, там много такого, что сам чёрт ногу сломит, и, теоретически, скрываться можно долго. Особенно, если их никто не прочёсывает, и тебя там не ищет. А этого никто не делал… Но, чтобы жить столько времени… Человеку кто-то должен доставлять еду, одежду, кто-то должен его лечить, и всё такое прочее. Это значит, что … должна существовать какая-то организация. Не все её члены на нелегальном положении, им же нужно где-то всё это брать. А теперь подумайте, сэр: организация не может ставить целью просто выживание Конради. Тогда какая у неё цель? А если те рисунки, которые в последнее время причиняли нам беспокойство, — тоже её работа? Что они пропагандировали? Старые времена, когда человек был хищником, стремился всё вокруг себя изменить, испортить. Это — покушение на основы жизни нашего города, да и других тоже. Разве такую цель ставили, основывая его? А теперь это привело к убийствам… В конце концов, убийство Конради не может не быть связано с организацией, которую он возглавлял, или, как минимум, в которую входил.

— А Хенриксон тут причём? — спросил начальник. И Антуан Гам вынужден был покачать головой:

— Не знаю точно. Но какая-то связь должна быть. По всем показаниям, он похож на того парня, который может иметь отношение к организации, ставящей перед собой такие цели. Слишком уж индивидуалист. — По большому счёту, Антуана раздражало именно это. А может, и то, что к этому парню проявила интерес такая девушка, как Лаура Мартинес. — Это всё как-то связано, хотя пока я не знаю, как. Возможно, в этой организации происходит … ну, скажем, борьба за власть. Убийства могут быть следствием этого, а может быть, есть какая-то иная причина.

— Мне кажется, всё это … притянуто за уши, — покачал головой начальник. Но он понимал, что, если вдруг Гам окажется прав, а выяснится, что он зарубил идею, — проблемы начнутся уже у него. А потому следовало принять осторожное решение. — Я разрешаю начать проверку всего этого. Но тихо и ненавязчиво, чтобы никто ничего не заподозрил. Это особенно важно, если девушка служит в полиции… Мне это совсем не нравится. Но проверить можно. Только, чтобы это не отвлекало слишком много ресурсов.

Это было лучшее, на что он может рассчитывать в данной ситуации, понимал Антуан Гам. А потому уточнил:

— Можно начинать проверку?

Начальник посмотрел на отметку времени на проекции экрана на белой стене кабинета.

— Да, только завтра. Сегодня нам уже скоро по домам.

— Хорошо, сэр.

Дом Ахмеда оказался таким же, как остальные в посёлке, разве что несколько больше. И стада животных возле него не было.

— Потому что я здесь — купец, — пояснил он. — Потому мне и автомобиль нужен. Потому я и на английском говорю. И детей учу.

— Кстати, что с Джабаром? — поинтересовался Ян.