Кстати, и ей надо позвонить Эмме и сообщить, что девочка скоро будет дома. Может, Евгений ещё не узнал о происшествии и не успел поднять на ноги весь город? Это было бы просто замечательно. Но не с её везеньем. Наверное, он уже дома, рвёт и мечет, проклиная сбежавшую жену.

— Ты тут про папу рассказывала, Лад, — снова подала голос Варя. — Я не всё поняла, и хочу спросить…

Лада замерла с телефоном в руке. Да что ж такое?! Ребёнок всё слышал, и теперь пытается разложить услышанное в своей маленькой головке… А как ей объяснить это «всё», чтоб не слишком подорвать веру в отца?

— Значит, так, Варвара, — перебил девочку Стас. — Сейчас мы едем домой, а все разговоры потом. Договорились? И тебе придётся очень постараться, чтоб заслужить прощение своих домочадцев. А Ладу Сергеевну мы пока оставим во-о-н в том кафе, — он махнул головой на соседнее здание и завёл мотор.

Стас высадил её у входа и, бросив, «я скоро вернусь», уехал; Лада едва успела помахать рукой расстроенной Варе. Она присела за столик под жёлтым одноногим зонтом, притулившимся у стены здания и, достав телефон, отыскала в списке нужный номер.

— Слава богу, нашлась, слава богу! — выдохнула Эмма, когда узнала, что девочка скоро будет дома. — Спасибо за ваш звонок, Лада Сергеевна. Хозяину пришлось сообщить о пропаже девочки. Не стала тянуть, а вдруг с ней что-то случилось? Но о вас ни слова…

— Спасибо…

— Знаете, я думаю, это последний день моей работы здесь, — добавила она грустно. — Евгений Павлович страшно зол, страшно… А ещё узнает, что вы исчезли, выгонит. Хотя вас я понимаю… Трудно с ним…

— Эмма, дорогая… — Лада хотела найти слова поддержки, которые так много значат в непростые моменты жизни, но не успела.

— Машина подъехала! Он! — перебила её собеседница. — Пожелайте мне удачи…

— Удачи!

Но её уже никто не слышал, только равнодушные гудки звучали в ответ.

Стаса не было очень долго. Лада успела выпить пару чашек кофе, рассмотреть дома напротив и берёзу, уцелевшую здесь, на этой голой каменной улице. Несмотря на приближавшуюся осень, на берёзке почти не было жёлтых листьев, маленьких золотых вкраплений, от взгляда на которые становится грустно. Упорное деревце, не сдавалось, берегло зелёную летнюю красу… И она не сдастся…

Только бы Стас побыстрее возвращался. А то тревожно что-то… Лада знала, что встреча с Евгением может быть неожиданной, этот человек непредсказуем. Набрала номер Стаса, услышала знакомое «абонент не отвечает…» Что ж, будет ждать, потому что она совершенно не представляла, что делать дальше.

Настойчивый взгляд официанта призывал заказать ещё кофе, а может, десерт или полноценный завтрак. «Девушка явно тут засиделась», — читалось в его глазах. Официантам надо, чтоб заказывали много и не особенно задерживались в заведении. Все официанты мира не любят таких посетителей, как она, и часто ведут себя с ними с непростительным превосходством. Как вот этот…

И почему Лада разозлилась на бедного парня в длинном дурацком фартуке? Может, чтоб заглушить волнение, которое сдавило горло и которому в её жизни нет конца?

Прошедшая ночь после долгой размолвки окончательно склеила трещины их семейной жизни. Марта была так горяча и ласкова, любила его так неистово, что Алексей простил ей всё. И прошлые ошибки, а заодно и будущие, которые Марта ещё не совершила, но обязательно это сделает. Она такая, его жена, и такой женщине многое позволяется. «Ты чудо», — шептал Алексей ей на ухо, нежности всякие говорил, сейчас стыдно вспоминать.

И этот аборт с трудом, но простил. Почему скрыла — вот была Лёшкина главная претензия, в семье доверие — основа основ. Так и сказал Марте. И когда он стал таким занудой?

Но всё, забыли, проехали… Тем более, что решение жены взять ребёнка из приюта он с удовольствием поддержал. Она высказала эту мысль в тот вечер, когда Алексей призвал её к ответу после подслушанного разговора. Сначала он думал, что это хитрый ход, призванный отвлечь, дать его мыслям другое направление. Так, болтовня, о которой она первая завтра же забудет. Но Марта загорелась этой идеей. А он… он давно о детях мечтает. Ребёнок для семьи как цемент, не иметь детей — большая беда…

— Алекс, завтрак готов!

Весёлой кометой Марта ворвалась в спальню, резким движением руки раздвинула тяжелые шторы, впустив солнце, разрешив его лучам прогнать синий полумрак ночи. Куда делась та блаженная нега покоя и тепла, с какой она проснулась сегодня, улыбаясь ему и новому дню, который будет таким же счастливым, как прошедший? Марта подошла к нему и протянула руку. Она пахла гарденией и страстью ушедшей ночи, пахла еле ощутимо, но этого хватило, чтоб Лёшка потянул её на себя.