Я открыла рот… и закрыла.

А потом все-таки не удержалась и снова спросила:

— Никит, ты что… хочешь на мне жениться?!

И, видимо, на этот раз я удачно передала степень своего удивления, потому что Никита резко остановился. Переместил меня на руки. Внимательно посмотрел мне в глаза. А потом развернулся вместе со мной к лестнице, у перил которой вверху, затаив дыхания, стояла троица родственников, и изумленно воскликнул:

— Взгляни на Филиппа!

Я посмотрела.

— Я говорил, что готов ради тебя почесать кулаками? Пожалуйста! — продолжил негодовать Никита. — Какие тебе еще нужны доказательства, чтобы ты поверила, что у меня к тебе все серьезно?!

Я отвернулась от Филиппа и провела пальчиком по скуле мужчины, который держал меня на руках.

— Да я!.. — Никита никак не мог успокоиться, хотя голос зазвучал куда тише. — Я даже коллекционную бутылку вина своего отца помог тебе выкрасть!

— Кстати, — поддакнул Иван Петрович, — если бы первая бутылка вина не была уничтожена, я бы и дальше держал нетронутым ящик.

— А так мы уничтожили целых три! — Никита взглянул на меня так обвинительно, словно их все выпила я.

Я даже не успела списать хоть одну на Веселкину, как снова заговорила семья Шейхов.

— Вчера вечером уже было четыре, — внес поправку Иван Петрович, приобнял свою супругу и весело помахал штопором, — а сейчас будет пять, так что… Аня, думаю, ты должна понимать, что в отношении тебя серьезные намерения не только у моего младшего сына.

Я в ужасе бросила взгляд на Филиппа. Тот хмыкнул и перекрестил меня, мол, отстань уже с миром.

— Я имел в виду всю нашу семью, — подмигнул мне Иван Петрович. — Ты же не думала, что мы тебя так просто отпустим?

Никита приподнял пальцами мое лицо, внимательно посмотрел мне в глаза и сдал с потрохами:

— Думала!

Я подкралась пальцем к жилке, которая нервно пульсировала на его шее и стала ее нежно поглаживать.

Никита вроде бы успокоился. По крайней мере, моя макушка перестала нагреваться от его резких выдохов, а лицо пылать от обвинительных взглядов. Инга Викторовна перестала изумленно качать головой и тихо бормотать, что нельзя уехать, не оббежав все дорожки — это ведь для здоровья и так интересно. Иван Петрович, покрутив штопор, двинулся вниз, явно вознамерившись наконец его применить к пятой бутылке. Филипп устал стоять, но уходить не желал и потому сел на ступеньки.

И вдруг в дверь позвонили.

Иван Петрович задумчиво посмотрел на штопор и на всякий случай спрятал его в карман. Наверное, решил, что кто-то из гостей мог оценить его вино давней выдержки и вернуться ради него.

Настроившись на худшее, он нахмурился, распахнул дверь и… был немилосердно облаян каким-то пушистым, белым и очень гавкучим созданием на поводке. За которым, стоя на пороге, неловко переминались студенты, помогавшие на пикнике. Все трое, включая Светлану.

— Мы это… — один из парней стушевался под требовательным взглядом Ивана Петровича, но быстро взял себя в руки, — спасибо сказать пришли. Благодаря тому, что вы так хорошо заплатили, мы смогли выкупить у живодеров не только это белое чудо, но и много других животных!

Иван Петрович строго смотрел на парня, потом пожалел его, дал минутную передышку и строго взглянул на псину. Та тихо гавкнула и попятилась. Попыталась удрать со ступеней, но поводок натянули потуже и псину вернули пред очи Ивана Петровича.

— Чудесно, — процедил тот с таким недовольством, что первый студент утратил дар речи, а псина обреченно высунула язык, присела, раз все равно сбежать не дают и мечтательно взглянула на зеленые туи.

— Ее хотели пустить на мех, — вступил в беседу второй парнишка, — они специально таких редких собак — ради меха, выращивают…

— Ужасно! — воскликнула Инга Викторовна, подойдя к мужу и сочувственно рассматривая пушистика.

А вот мне собаку теперь стало почти не видно. А хотелось посмотреть — она действительно была белым чудом! И потискать ее хотелось! Но я не могла, потому что все еще была на руках у Никиты и он, чтобы не дергалась, весьма ощутимо потискал меня.

Инга Викторовна подошла к мужу, и так как теперь они оба стояли у двери, мне стало плохо видно собачку. А посмотреть хотелось — она была действительно белым чудом, никогда таких не видела! И потискать хотелось. Но я не могла, потому что все еще была на руках, и чтобы не дергалась, кое-кто весьма ощутимо потискал меня.

— А теперь мы ее спасли! — послышался радостный голос Светланы. — И сразу подумали, что будет справедливо….

— Мне это уже не нравится, — буркнул Иван Петрович и попытался невежливо закрыть перед студентами дверь.

Он опытный мужчина. Он точно подозревал. Он чувствовал! Но Инга Викторовна…

— Давай их дослушаем, — попросила она супруга.

И вот, пока они смотрели друг другу в глаза, студенты решили, что это самое удачное время! Что другого шанса не будет! И что только сейчас или никогда!