Мне казалось, что перспективы, которые я расписала, пусть не так радужны, но хотя бы пахнут романтикой.

— А это случайно не те церковные свечи, которые ты покупала в прошлом году на день поминовения всех усопших? — припомнил Никита.

— Ну… да, — засопела я расстроенным ежиком, который припрятал желтый осенний листочек на память об осени, а тот взял и усох, и рассыпался, оставив ежика с носом и с зимой один на один.

— То есть, я правильно понимаю? — Никита окинул меня внимательным взглядом. — Мы приезжаем в город. В то время, пока ты спешишь на свидание с хльицом Костиком, я разбираюсь с Веселкиной и ее программистом, потом тот бардак, который они решат подарить на прощанье, раскидываю по ближайшим углам. Чтобы, когда ты вернешься, ничего не мешало нам насладиться омерзительным вкусом чая из залежавшегося на пустых полках пакетика. И все это под невыносимый запах поминальных свечей?! Очень романтично! Если я, конечно, ничего не попутал.

Никита посмотрел на меня с огромной надеждой, и я внесла две существенные поправки.

— С юристом Костей у нас назначена деловая встреча, а не свидание. И церковные свечи пахли бы, как обычно.

— Как обычно? — недоверчиво поинтересовался Никита и решительно качнул головой. — Нет уж, «как обычно» для нашей романтики не подходит! Тогда уж лучше здесь, и так и быть, пусть при всех!

Я снова бросила взгляд на картины, но, встретившись с уверенными и жесткими глазами восточного шейха, поспешно отвернулась. Чтобы наткнуться на насмешливый, ироничный, но, тем не менее, нежный взгляд другого мужчины. Живого.

— Анька… — Он выдохнул, прижал меня к себе на пару секунд, делясь тем, как громко и сильно бьется его сердце, уверенно отстранил от себя, чтобы видеть глаза. — Когда мужчина нашего рода произносит древнюю клятву, обратной дороги нет…

Растерявшись, я попыталась шагнуть назад, но меня удержали.

— Это очень красивая клятва. И непростая. Мои предки верили, что она вплетает имя женщины под кожу мужчины и имя мужчины под кожу женщины. И их имена текут по венам как кровь. А так как мужчины нашего рода могли брать себе не одну жену, они крайне редко произносили эти слова. Но если произносили…

Я украдкой бросила обвиняющий взгляд на предка Никиты — надо же! Он мог взять себе не одну жену! Какие ужасные нравы! И кто-то же согласился рискнуть…

— Мои предки так же были уверены, — обхватив ладонями мое лицо и заставляя снова взглянуть на себя, продолжил Никита, — что если женщина откажется услышать слова этой клятвы, магии не случится.

И я поняла дальнейшие слова еще до того, как они прозвучали:

— Ты хотела бы услышать слова этой клятвы?

Я резко выдохнула.

Спустя мгновенье с болью в легких сделала новый глоток воздуха.

И, едва не задохнулась под внимательным пристальным взглядом. Едва не оглохла от тишины, что царила вокруг. И едва не упала на том хрупком мосту, который покачнулся, но пока стойко висел над моей привычной реальностью, угрожая, впрочем, немедленно рухнуть, если я оступлюсь. Если сделаю что-то не так, непривычное, что-то, что уничтожит мою стабильность.

— Я… — голос осип, голова закружилась от понимая, что второй попытки не будет уже никогда.

Не будет больше этого разговора. Не будет больше этого предложения. Да, какие- то время еще будем я и Никита, вместе, но вскоре мы оба утонем под прессом воспоминания об этом дне.

Мы останемся. Но уже порознь. Где-то он. Где-то я.4e81ed

И раньше, до того, как мое отношение к нему изменилось, я была готова поддерживать с ним связь по скайпу и вайберу. А теперь отчетливо поняла, что если я уеду, как собиралась, а он однажды решит позвонить, я разобью телефон, уничтожу ноутбук, но не отвечу ему. Потому что лучше я буду собирать по осколкам свою технику, чем еще раз стану рубить себя по частям, как сейчас, при одной только мысли, что мы скоро расстанемся…

Я не хотела терять Никиту. Не хотела так сильно, что боялась моргнуть, когда на него смотрела.

Видеть. Прикасаться. Ощущать, как ко мне прикасается он. Обниматься с ним. Вместе смеяться. Молчать.

Все казалось таким важным.

Необходимым.

Как воздух.

И в то же время, я понимала, что если я соглашусь, если сделаю этот шаг, то обратно не сдвинусь. Что сейчас от меня зависит не только факт: внесу ли я в свою жизнь перемены. А целый мир, который я себе выстроила. Мир, к которому я привыкла. Его больше не будет.

Могу ли я безоглядно шагнуть в тот мир, в который меня позвали?

Я безотрывно смотрела на Никиту. Любуясь им. Дорожа им.

И задрожав от удовольствия, когда он на секунду доверчиво прикрыл глаза.

Понятия не имею, как долго длилось наше молчание. Но все это время мы не стояли на месте. Мы еще больше приближались друг к другу, хотя шагнуть вперед было уже невозможно.

— Анька, мое терпение не безгранично! — нетерпеливо рыкнул Никита, когда мои пальцы очертили ласково его губы.