— Анька… — выдох Никиты заставил оторваться от созерцания полотенца и посмотреть в глаза, которые вновь стремительно потемнели.

Опустив взгляд вниз, поняла, что там тоже все изменилось очень даже стремительно — и теперь вместо штиля вполне такая серьезная буря.

— К тем переменам, на которые ты сейчас смотришь, ты точно еще не готова, — буркнул Никита.

Кто бы знал, что мной тогда двигало — любопытство, интерес, те странные чувства, которые всколыхнул Никита… Понятия не имею, не знаю определения. Но уж точно не страх его потерять заставил меня уточнить:

— А если я пока просто оценю степень риска?

Никита резко выдохнул, но ничего не сказал.

Облизав пересохшие губы, я соскочила со стиральной машинки, заинтересованно посмотрела вниз, выдохнула так же резко, как и мужчина, и, дав себе время привыкнуть к мысли о том, что планирую сделать, перевела взгляд повыше.

На кубики пресса, по которым пальцы прошлись с удовольствием и бесстрашно. На широкую грудь с коричневыми сосками, на которые я тихонько подула. На шею, где так отчаянно билась жилка, что у меня голова закружилась.

А может, она закружилась от взгляда Никиты, который я чувствовала на себе и ощущала сильнее прикосновений к моим волосам. Или же от дыхания, которое обжигало мою макушку, заставляя мелко дрожать.

Не знаю.

Вряд ли в тот момент я могла мыслить ясно, не говоря о том, чтобы анализировать. Моя вторая ладонь была с такой силой сжата в кулак, что ногти впились в нежную кожу, оставляя следы, но я поняла это позже, гораздо позже. А в тот момент была слишком увлечена не собой, а Никитой.

К тому же, я достаточно осмелела, чтобы потянуть за полотенце, посмотреть вниз и убедиться, что моего внимания ждали. Влажная капля, выступившая на члене Никиты, манила к ней прикоснуться, забрать — хотя бы так, пока просто ладонью. Я ведь все еще чувствую жажду?

Да.

Я чувствовала. И понимала, что хочу даже чуточку больше, чем позволяет мой опыт.

Очертив указательным пальцем розовую головку, поднесла руку к губам и, под судорожный вздох мужчины, лизнула.

— Пряный, — радуясь приятному открытию, снова прикоснулась пальцем к головке члена и сделала следующее открытие: — Горячий.

— Анька… — выдохнул Никита, но я с интересом продолжила исследования и прекрасно поняла его в эту минуту.

Иногда одного пальца мало. Осмелев, я прикоснулась к нему сначала двумя пальцами, а потом обхватила ладонью и медленно провела сверху вниз, чтобы поделиться с ним еще одним чудесным открытием:

— Нежный. Такой нежный. Как шелк. Но и на штопор чем-то похоже.

Услышала сверху смешок, но не отвлеклась, продолжая водить ладонью — сначала осторожно и медленно, а потом уверенней и быстрей. Мне нравились эти странные ощущения, а еще нравилось слышать, как сбивается дыхание Никиты и как его рука сильнее сжимает мои волосы, наматывая на кулак и борясь с желанием чуть надавить мне на голову, чтобы к моим рукам присоединились и губы.

А если…

Вспыхнула, представив эту картинку. Но не решилась. Облизав губы, продолжила движения рукой, с удовольствием увидев, как на головке члена вновь показалась влага. Хотела и ее подхватить, но… неожиданно пальцы Никиты опустились поверх моих.

Эй, так не честно! Попыталась их сбросить, но мужчина сжал мою руку сильнее, заставляя остановиться.

— Предупреждаю, ты превысила степень риска, — сказал он хриплым голосом, от которого я задрожала сильнее, а спина мгновенно покрылось испариной предвкушения. — Сейчас ты сильно рискуешь тем, что этот нежный, как шелк, штопор войдет в тебя стальной рукояткой. И не остановится, провернув несколько раз.

— А, ну раз так… — пробормотала задумчиво я и под изумленным взглядом Никиты еще раз посмотрела на эти риски, а потом накинула на них полотенце.

Закрепила, чтобы не сорвалось — а то мало ли, кто войдет, судя по голосам из сада, гости уже начали собираться.

— Мне надо подумать, — объявила я и медленно, пребывая в некой задумчивости, вышла сначала из ванной, а потом и из комнаты.

Оказавшись в коридоре, отбросила и задумчивость, и медлительность, прислушалась к звукам дома и с еще большим энтузиазмом, чем раньше, отправилась спасать лучшего друга!

Я глазам не поверила, когда, спускаясь на первый этаж, столкнулась с Иваном Петровичем. Он был в приподнятом настроении и с закупоренной бутылкой в руках. Судя по названию на этикетке — той самой, от которой зависело будущее Никиты!

— Д… доброе утро, — выдавила я, осознав, что какое-то время мы стоим напротив друг друга и просто молчим, а я еще и начинаю потеть от малодушного страха.