— Не просто доброе, а отличное! — радостно откликнулся он, любовно погладил бутылку, а, взглянув в сторону, требовательно окликнул: — Филипп, будь добр, зайди ко мне в кабинет.

Обернувшись, заметила старшего брата Никиты, улыбнулась в ответ на его приветствие и поспешила на улицу. Я чувствовала на спине взгляд мужчины, но сильнее чем обернуться, мне хотелось вдохнуть свежего воздуха и стереть предательскую влагу липкого страха с ладоней.

— Аня? — окликнул Филипп, когда я уже была у двери.

Я взялась за ручку, повернула ее, шагнула на улицу, и лишь глотнув летнего ветра, позволила себе обернуться.

— Поговорим потом?

Я неопределенно пожала плечами. А потом встретилась глазами с Иваном Петровичем, который ждал сына у двери кабинета, но смотрел исключительно на меня, и поспешила кивнуть и уйти.

Почти следом за мной из дома вышел незнакомый мужчина, но я мазнула взглядом по его саквояжу и отвернулась. Других гостей на удивление не наблюдалось, да и этот как-то бодро ушел за ворота.

Сев на верхнюю ступень лестницы, я проследила за тем, как растаяла его фигура на горизонте. Мимо проехало две машины. Хорошо, что здесь такой ажурный забор— можно увидеть не только то, что внутри двора, но и улицу. Да и вообще хорошо здесь, со вкусом. И внутри, и снаружи. Видно, что делалось все не ради кого-то и напоказ, а для себя и с любовью.

А там, дальше, если долго идти по дорожке, бывший бабушкин дом, который мне обещал показать Никита. А еще где-то там, в лесу, в густой-густой чаще, живет лесник, который нас приглашал.

Сверху послышался жалостный крик пролетевшей вороны.

Подняв голову вверх, я тихонько вздохнула, соглашаясь с ней.

Жаль.

Жаль, но все это вряд ли уже случится. И в бывший дом бабушки я не войду, и лесника не проведаю, и отсюда вылечу с диким позором, который нескоро забуду. Потому что… ну кто потерпит в своем доме воровку-алкоголичку? Но именно так подумают обо мне родители Никиты, когда я сделаю то, что задумала.

А я сделаю.

Я теперь точно сделаю. Благо, еще не поздно.

Я снова вернулась в дом. Удивительно, но сегодня случай явно был на моей стороне. Мне даже раздумывать не пришлось, что делать дальше. Дверь в кабинет Ивана Петровича открылась, я увидела ладонь Филиппа, небрежно поглаживающую дверную ручку и услышала его спокойный, уверенный голос:

— Если ты все сказал, отец, я пойду.

— Ну да, — отозвался с ехидцей мужчина, — я слышал: у тебя тоже наметились планы поговорить!

— Давно собирался, — поддакнул Филипп и открыл шире дверь.

А я тут же юркнула в сторону, свернула за угол и прижалась к стене, боясь выглянуть из укрытия.

— Да, отец… — мужчина сделала паузу, заставив меня понервничать.

А вдруг он догадался, что я близко, все вижу, и сейчас меня выдаст? Но нет, его голос звучал все еще отдаленно и так же расслабленно.

— К чему было тратить время на очередной пустой разговор? Ты же понимал, что повлиять на меня, как на своего младшего отпрыска, у тебя не получится.

Я возмущенно выдохнула, но тут же зажала ладонью рот, чтобы себя не выдать. Нет, я понимала, что они с Никитой не особо дружны, но такое пренебрежение в голосе меня удивило.

Младшего отпрыска…

Никита не любил говорить о Филиппе, но если и упоминал его, то всегда именно так— «брат».

Он словно подчеркивал родство между ними, в то время как Филипп наоборот возводил между ними преграду. Непонятно. Зачем? Ясно только, что длилось это давно, и сейчас, в связи с недавними событиями, его мнение о младшем брате уж точно не станет лучше.

Ужасно сильно хотелось выйти из укрытия и признаться, глядя в холодные глаза цвета чая, что это не папа надавил на Никиту, это я случайно подставила друга. Но я не двинулась с места. Никита дал четко понять, что раз все сложилось так, и бутылку уже потревожили, никуда он не денется. Но бутылка пока нетронута. И мне надо сделать так, чтобы теперь все сложилось иначе!

— Ты так уверен, что я повлиял на Никиту? — в голосе Ивана Петровича я отчетливо различила не только веселье, но и гордость, и перестала пыхтеть с обидой, что за друга некому заступиться.

— Разве нет? Судя по бутылке, с которой ты боишься расстаться, он все-таки решил поставить свою роспись на свидетельстве о браке, — Филипп озвучил вполне очевидные выводы. — Впрочем, она у него настолько куцая и простая, что удивительно, как ты до сих пор его на ком-нибудь не женил. Тайно. Насколько я помню, он любит сюрпризы…