Взгляд Никиты стал напряженным, и… ну нет, это мне показалось. Какая вина? За что? Это ведь детство. И действительно не серьезно.

— Не грузись, — отмахнулась с улыбкой я. — Мне было примерно тринадцать лет и понятно, что ни на какую свадьбу я не рассчитывала.

Он кивнул. Раскрыл объятия, в которые я шагнула и, когда мои руки самовольно его обхватили, мягко заметил:

— Но ты это помнишь.

— Просто у меня я памятью лучше!

— Сказала девушка, которая не может вспомнить, когда мы с ней познакомились. — хмыкнул он.

Я поняла, на что конкретно он намекает. Если я спустя столько лет помню этот пустяковый момент значит, вряд ли он был для меня пустяковым. Никита о нем успешно забыл, а я…

Получается, да. Он прав. Выходит это меня задело.

И пока я не озвучила это, пока не выговорилась, причем не кому попало, а именно Никите, даже понятия не имела, насколько глубоко сидела заноза.

— А еще? — руки Никиты поглаживали меня по спине, и я не сразу поняла, что он имеет в виду. — Ты сказала: из богатого личного опыта. Что я сморозил еще?

— Почему сразу сморозил? — буркнула я невнятно и уткнулась лбом в его футболку, не желая ни отвечать, ни смотреть на него, ни рассказывать.

Потому что, если первое напоминание можно было списать на детскую обиду, да и все, то…

На что списать то, что я не могу забыть другие слова Никиты, я понятия не имела. — Ань?

Я упрямо качнула головой, по-прежнему дыша ему в грудную клетку.

— У нас ведь не было друг от друга секретов, — надавил он на слабое место, и я не выдержала.

— Это не секрет, а всего лишь склероз! — подняла голову вверх, была поймала в плен мужскими ладонями и подкуплена взяткой в виде дыхания возле губ.

— Ну давай, давай, страусеныш, выскажи все, что у тебя накипело!

— Хорошо! Мне не нравится это прозвище! — начала я.

— Не то, — его улыбка стала нежнее, а губы заметно дальше, чтобы я одумалась и поняла, чего добровольно себя лишаю.

— Мне не нравится то, что здесь много женщин.

— Не то, — качнув головой, он выпрямился.

И я едва удержалась от стона, потому что теперь мне пришлось бы стать на цыпочки, чтобы прикоснуться к его губам. А я не желала показывать, как сильно хотела бы это сделать!

— Последний шанс, — намекая, что все еще можно исправить, он провел пальцем по линии моих губ и…

Палец, прощаясь, соскользнул к подбородку, и я сама не ожидала, что выпалю:

— Сегодня!

Подушечка большого пальца в задумчивости вернулась к моим губам и замерла.

— Сегодня ты тоже сказал… — решила продолжить я. — Когда советовал мне выбирать в мужья дурака, ты сказал, что тоже пока не готов и не смотришь в отношениях так далеко.

— Так, это я помню, — Никита снова склонился, ладонями обнял мое лицо, а подушечками пальцев стал поглаживать уголки моих чуть дрожащих губ, — и какой вывод ты сделала из моих слов?

— Очевидный, — я даже обиделась, что он уточняет, — что ты не готов, и единственное возможное развитие отношений с тобой — это секс.

— Просто секс?

— Ну… думаю, что не просто, — немного смутилась под насмешливым взглядом, — думаю, что весьма разноплановый.

— Анька! — Никита расхохотался так, что я стала опасливо оглядываться и тихонечко шикать на него, пытаясь успокоить.

Стояли мы себе у костра, никого не трогали, а тут вдруг столько внимания — вон и

Иван Петрович задумчиво нас рассматривает, и Инга Викторовна понимающе улыбается и показывает мне кулачки в знак одобрения, и Филипп как-то подозрительно близко и часто мелькает в белой одежде — а вдруг послушает? Такой стыд… ой-ой-ой… Мне еще от его прошлых слов жарко.

Теперь как-то вообще удивительно, что я шла его утешать. Нашла кого! Он считает меня ниже плинтуса, а тут я, подошла сама. Кто там? А плинтус пришел! Или нет. Кто у нас под плинтусом может быть? Мусор и мышь — вот кто!

Вновь обхватив ладонями мое лицо, Никита заставил посмотреть на себя и увидеть улыбку и теплый взгляд, в котором читалось ясно, что я кто угодно для него, но не мышь и не мусор.

К тому же, его губы снова были так близко к моим, а мышь не целуют… И мусор. Не могу представить, чтобы этот красивый мужчина…

— Вывод, который лежал на поверхности, заключается в том… — чуть хрипловатый голос лучшего друга заставил вернуться в реальность и встретить серьезный взгляд.

— В чем? — качнулась ему навстречу и замерла.