Шрифт:
— В том… — произнес он гораздо глуше, вопреки тому, что его губы становились все ближе…
— В том… — повторила я эхом.
И тут…
— Забавно, — услышала за спиной едкий голос, который мгновенно узнала.
Узнал его и Никита. И, как и я, не ожидал, увидеть этого человека здесь и сейчас.
И тем не менее…
Его руки опустились вниз, отпуская, позволяя мне обернуться и убедиться, что да, не послышалось. Это действительно была Ольга. Его последняя пассия. С которой они несколько месяцев как расстались.
И в то же время, она почему-то здесь.
Значит, кто-то ее пригласил?
Нет, я не думала, что Никита. Я знала, что если он уходит, то без возврата и болезненных мытарств туда-сюда. Стыдно признаться, я подумала на Ивана Петровича, но когда увидела, как к Ольге подходит Филипп, поняла, что эта встреча— подарок от старшего брата младшему. И, наверное, мне, мышке под плинтусом.
Ольга смотрела с вызовом, да и одета была соответствующе — короткое красное платье, настолько облегающее, что слепому понятно — под ним она обходилась без трусиков. На ногах — дорогие Диоровские босоножки из новой коллекции, на которую я только заглядывалась с инете, а Никита не поскупился. Благоухающая французским парфюмом — в отличие от моей туалетной воды, которую распространяла Веселкина. С макияжем, над которым не один час трудился, безусловно, дорогой и талантливый художник, сделав из симпатичной брюнетки обольстительную черную львицу. Или кошку — с учетом длинного хвоста, который хлестал ее по упругому заду. Или… — ну тут Филипп виноват, он стоял слишком близко к девушке, а у него уже сложившаяся репутация. Так что вовсе не из ревности я мысленно сравнила норовливую Ольгу с лошадкой. Неа. Хотя, надо признать, этот образ удивительно ей подходил.
— Спрашивать, кто тебя сюда пригласил, не буду, — окинув взглядом Филиппа, обронил небрежно мой друг.
И прежде чем я на что-либо решилась, обнял меня за талию и сделал шаг, приближаясь.
— Вы же друзья! — проследив за этим, вспыхнула возмущение девушка.
— Мы друзья, но она моя, — спокойно парировал на это Никита.
А потом, под два изумленных вздоха, один из которых, признаюсь мой, взял меня за руку и увел.
— И так, нас прервали, и я не успел сказать… — начал он, едва позади остались два отмороженных силуэта.
— И так, нас прервали, и я не успел сказать… — начал он, едва позади остались два отмороженных силуэта.
Но один из них, более яркий, разогнался на каблуках и буквально за пару секунд вновь оказался рядом. Второй шел важно, неспешно, глядя на все чуть лениво и едва не зевая.
— Никита! — девушка схватила его за руку, но ее конечность была немедленно сброшена. — Я хочу просто поговорить с тобой! Просто поговорить, разве это так много? Тем более, после того незабываемого удовольствия, что мы с тобой разделили? Столько ночей я была под тобой, а теперь… Не даешь даже прикоснуться… Никита, я хочу просто поговорить!
Никита не обращал на нее внимания. Он смотрел исключительно на меня, а я…
Теперь я знаю, что сделала глупость. Но тогда… То ли мне стало жаль, что она так цепляется за мужчину, вместо того, чтобы оставить их отношения в прошлом, то ли мелькнула мысль, что сейчас она тоже опускается, невольно опускается с высоты своей надменности и каблуков…
Не знаю.
Не помню.
Но когда в очередной раз она попросила о том, чтобы поговорить тет-а-тет с Никитой, я не просто его отпустила, нет.
— Поговори с ней, — попросила его сама.
— У нас разговор с тобой! — возразил он с нажимом.
— Поговори, Никит, — повторила я свою странную просьбу. — Поговори, а потом… мы с тобой, вдвоем, в спокойной обстановке, тоже поговорим…
Наверное, его убедили мои слова про спокойную обстановку. Потому что когда за тобой, как тени, ходят два человека, откровенный разговор вряд ли возможен. А еще мы оба думали, что это на пару минут, и ничего страшного, если мы разойдемся на это время, случиться не может…
Наивно.
И глупо.
И до сих пор я сильно жалею.
И помню отчетливо взгляд Никиты, когда он отходил с этой Ольгой — красивой, нарядной, благоухающей. И слова, которые он на ходу бросил старшему брату:
— Пока я разбираюсь с тем, что ты устроил, отвечаешь за нее, понял?
— Это ты устроил, — усмехнулся в ответ Филипп. — По-моему, логично, что тебе и выгребать.
— Хорошо, — Никита обжег его гневным взглядом, — сначала выгребу я. А потом отгребешь ты! Присмотри за Аней… как брата прошу.
Никиту поторопила Ольга. Филипп внимательно посмотрел на него, но не ответил. Не знаю, возможно, он и кивнул, потому что мой друг тоже кивнул и ушел.
А Филипп приблизился и остановился напротив меня. Потом сделал шаг и очутился так близко, что у меня от белого и его роста голова пошла кругом. Я не могла смотреть ему куда-то в пупок или в землю, я смотрела только в глаза чайного цвета, которые когда-то мне снились.
Но в какой-то момент я поняла, что устала.
Устала смотреть на холодную красоту и молчать. Устала ощущать себя без вины виноватой. А еще добавила усталости его ухмылка — раньше, когда я видела ее, мне хотелось ее стереть, поцелуями, уговорами, лаской. А теперь я понимала, что она подходит ему, он привык к ней и не знаю, позволит ли кому-нибудь увидеть себя настоящего, рассмотреть то, что она скрывает.