Единственной, на кого вся эта мишура королевского окружения не производила никакого впечатления, оставалась сестра лорда Хока. Эта женщина не даст воли своим нервам, даже если они взбунтуются и схватят ее за горло. Более того, доселе незнакомые ей официальные условия и положение дел лишь раскрепостили ее. Она легко справлялась с ними с широкой, теплой улыбкой на устах и румянцем на прелестных щечках. При этом, будучи невероятно привлекательной особой выше среднего роста, с роскошными светлыми волосами, она не осталась незамеченной. Ее просто невозможно было не заметить. Она относилась к тому редкому типу светских красавиц, которые легко находят общий язык со всеми, кто встречается им на пути. Ей нравилось слышать собственный голос, и она рассматривала как законную добычу всех, кто попадался ей на глаза, – будь то герцог или дворецкий, королева или горничная. Похоже, особенное удовольствие она получала, вклиниваясь в разговор и предлагая собственное мнение, причем ей не было дела до того, кто оказывался в роли собеседника.

Судя по всему, оказываемое ей внимание лишь возбуждало ее, принуждая преступать границы. Совершенно очевидно, она не увидела ничего дурного в том, чтобы запросто подойти к нему давеча на королевском банкете, словно это было для нее самым обычным делом. Она или не понимала того, что к принцу королевской крови непозволительно приближаться на официальном приеме, не будучи должным образом представленной, или же решительно не придавала этому никакого значения – он помнил лишь, что вел милую беседу, пребывая в приятном легком подпитии, как вдруг заметил ее рядом с собой. И она улыбалась ему с таким видом, словно, кроме них, в комнате больше никого не было.

– Добрый вечер! – жизнерадостно воскликнула она, и ее зеленые глаза заблестели. – Прекрасный выдался денек, вы не находите? На меня произвел неизгладимое впечатление прием, оказанный Элизе в Хеленамаре.

– К ней отнеслись весьма достойно, – вежливо отозвался Лео.

Столь смелое поведение этой особы ничуть не удивило его, тогда как его спутники, все как один представители высшей знати Алусии, смотрели на нее, как на диковинку из бродячего цирка, и вид у них был такой, будто нарушение ею королевского этикета следовало изучить со всем тщанием и осудить. Так, например, глаза леди Брюнеллы Фортенгоу округлились от изумления, и она уставилась на Лео с таким видом, словно полагала, что им грозит моровая язва и что он непременно должен что-либо предпринять по этому поводу.

Увы, но предпринимать здесь было решительно нечего, что Лео усвоил задолго до этого вечера. Под неодобрительным взглядом леди Брюнеллы сестра Хока ловко подхватила бокал шампанского с подноса проходящего лакея, мимоходом обронив:

– Боже, что я делаю? – словно ожидала ответа от бедолаги. – Я уже выпила бокал шампанского на завтраке в честь бракосочетания, но, к моему разочарованию, оно совершенно выдохлось. А это вы не пробовали? – осведомилась она, поднося фужер к носу.

Лакей покраснел до корней волос:

– Нет, мадам.

Отпив маленький глоток, она задумчиво прищурилась и запрокинула голову, смакуя напиток, мило улыбнулась лакею и объявила, что шампанское – божественное. После чего предложила бокал леди Брюнелле, заявив, что та непременно должна оценить прекрасный букет.

Судя по нахмуренным бровям леди Брюнеллы, та отнюдь не нуждалась в том, чтобы эта крайне непосредственная англичанка говорила ей, что она «положительно обязана попробовать» шампанское, и, когда она осведомилась у Лео, не желает ли и он отведать шампанского, он решил, что пришла пора избавиться от навязчивой особы.

– Благодарю вас, но я подожду, пока не появятся король с королевой.

Она звонко рассмеялась:

– В таком случае вам предстоит долгое ожидание, разве нет? Вчера они совсем не спешили явить себя гостям, не правда ли?

– Прошу прощения? – Он кивком отослал лакея прочь.

– Это была шутка, – сказала она. – Правда, они действительно прибыли с опозданием. – И, под изумленными взглядами его друзей, которые никогда бы не осмелились пошутить насчет медлительности короля и королевы, пояснила, жестом указав на себя и Лео: – Мы уже знакомились.

– Не совсем так, – возразил тот.

– В Англии, – с дерзкой улыбкой уточнила она.

– Пожалуй, мимоходом, – вежливо заметил он, досадуя на нее за то, что она посмела настаивать – против всех правил приличия – на случайном знакомстве во время вечеринки в загородном особняке в Чичестере.

Как, скажите на милость, он мог запомнить всех, кого видел в том доме? Учитывая, сколько он тогда выпил, удивляться следует уже тому, что он вообще припомнил Чичестер. Едва заметным жестом он поманил старшего лакея, и тот ловко вклинился в разговор:

– Мадам, прошу вас, – предложил лакей, неопределенно махнув рукой в сторону ее места.

Поначалу, когда свадебные церемонии только начинались, Лео счел сестру Хока наивной особой, кем-то вроде неотесанной деревенщины, попавшей на роскошный прием в высшем свете. Но, чем дольше он наблюдал за нею в ходе торжеств, тем больше убеждался в том, что неустрашимый дух в ней соседствовал с толикой высокомерного нахальства, капелькой бесцеремонности и солидной порцией панибратства по отношению ко всем, с кем она вступала в беседу, заслуженно или нет, причем все это действо сопровождалось милой улыбкой и смешинками в зеленых глазах.