– Итак, Леопольд?

– Да, – сказал тот и, кивнув остальным, присоединился к отцу, и они зашагали прочь.

В уголках глаз короля собрались морщинки от улыбки, что обычно свидетельствовало о том, что Его Величество пребывает в крайне благодушном расположении духа. Словно в подтверждение этого, король сказал:

– День прошел превосходно во всех смыслах. Мы с твоей матерью не нарадуемся, глядя на Баса, который наконец-то сочетался законным браком. – Он вновь улыбнулся, но при этом повернул голову и искоса взглянул на Лео.

Деланая веселость отца не могла обмануть Лео, и в животе у него завязался тугой и холодный узел. Обыкновенно ему удавалось избегать неприятного разговора с королем, каковой, в чем он прекрасно отдавал себе отчет, рано или поздно неизбежно состоится, но сейчас, со всеми этими свадебными торжествами, выпивкой и этой красивой, но надоедливой женщиной и ее бесконечными разговорами о девочках с цветами и прочем, он, похоже, забыл об осторожности и непозволительно расслабился.

Отец остановился подле одного из больших окон. Снаружи по-прежнему бурлила огромная толпа, надеясь хотя бы одним глазком еще раз увидеть новобрачных.

– Теперь, когда наследный принц женат, – заговорил король, придвигаясь к Лео и не переставая при этом улыбаться, – мы с твоей матерью решили, что должны обратить внимание на тебя.

– Что? На меня? – Лео вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным, как если бы отправился на войну без доспехов или даже меча. – Но я… Через два дня я отплываю в Англию, – быстро напомнил он отцу.

А тот продолжал улыбаться как ни в чем не бывало. Жестом подозвав проходящего мимо лакея, он взял у него с подноса два высоких бокала с шампанским и протянул один Лео. Тот даже не сообразил, что делает, пока не увидел искрящийся напиток у себя в руке. Он был захвачен врасплох и оказался совершенно неподготовленным к тому, что отец, когда в журнале записей актов гражданского состояния еще не высохли чернила, воспользуется приватной свадебной вечеринкой Баса, чтобы затронуть больную тему.

– Выслушай меня, Леопольд, – добродушно заговорил король, увлекая сына в сторонку. – Я вовсе не желаю доставлять тебе неприятности или причинять боль. Но ты должен знать, что определенные переговоры уже состоялись.

В голове у Лео зазвучали тревожные колокола. Зазвучали громко, набатным боем. Это что же получается, его женитьба не должна доставить ему неприятностей и причинить боль? Послушать отца, так речь идет о том, как удобнее организовать случку для породистого кобеля, – а вот сам Лео не видел ничего легкого или безболезненного в том, чтобы на всю жизнь приковать себя кандалами к женщине, с которой он был едва знаком. Определенные переговоры уже состоялись? С кем это, хотелось бы ему знать? Уж, во всяком случае, не с ним.

– Я бы предпочел…

– Мы добились определенного прогресса во взаимоотношениях с Веслорией, не правда ли? – быстро продолжил отец, не давая Лео возможности увильнуть от разговора.

Узел у него в животе стал еще туже. Неужели они действительно добились прогресса? Ведь не прошло еще и года с той поры, как веслорианцы и предатели из Алусии организовали заговор с целью похитить Баса. Две страны разделяла долгая история войн и взаимного недоверия, но отец явно имел в виду недавние попытки ослабить существующее напряжение между двумя соседними королевствами.

А ведь в основе всех противоречий лежала судьба двух сводных венценосных братьев. Когда отец Лео, король Карл, взошел на трон около сорока лет тому, дядюшка Феликс был изгнан из Алусии… главным образом потому, что полагал, будто имеет больше законных прав на корону и скипетр, нежели Карл.

Корнями вопрос о праве на престолонаследие уходил в гражданскую войну шестнадцатого века, когда Шартье впервые захватили трон. Предки Феликса, Обероны, проиграли ту войну и бежали в Веслорию, попутно оказывая поддержку веслорианским монархам и знати. Они с давних пор утверждали, что право Шартье на корону Алусии далеко не столь законно, как их собственные притязания, и на границе между обеими странами вот уже долгие годы постоянно происходят кровавые стычки и перестрелки.

Феликс и Карл стали результатом попыток деда Лео восстановить союзнические отношения между государствами после смерти его первой жены. Его вторая жена, дальняя родственница и Оберон по крови, оказалась той еще интриганкой, задумавшей вмешаться в борьбу за трон с рождением собственного сына. Но ее план провалился, чего, впрочем, и следовало ожидать.

А дядюшка Феликс между тем наделал много шума в Веслории. Ни для кого не было секретом, что тамошний король без его ведома не мог и шагу ступить. Феликс пообещал объединить Веслорию и Алусию под единым правлением, если ему удастся заполучить алусианский трон, и поскольку он располагал поддержкой многих лоялистов, преданных делу Оберона, то над двумя нациями нависла угроза войны. Шартье, в свою очередь, стремились пресечь деятельность всякого, кто хотя бы намекал на свои симпатии к Веслории, что вызвало открытое недовольство и затормозило экономический рост обеих держав. Еженедельно возникали новые слухи о том, что тот или иной аристократ или же состоятельный купец примкнул к заговорщикам, целью которых было свержение короля Карла.

Себастьян тоже хотел объединить Веслорию и Алусию, рассчитывая, что этому поспособствует заключение торгового соглашения с Англией. Он мечтал о том, чтобы Шартье и Обероны, равно как и их соотечественники, действовали сообща ради индустриализации и процветания их стран, а не военной разрухи.

К несчастью, далеко не все разделяли его стремление к прочному миру. Во время пребывания Себастьяна в Англии на родине был раскрыт заговор, в котором оказались замешаны представители правительственных кругов и в результате которого был убит личный секретарь наследного принца. Но, согласно поговорке «не было бы счастья, да несчастье помогло», брат Лео встретил Элизу и полюбил ее всем сердцем.