— Раздевайся, Мария! Хочу посмотреть на тебя, какая ты красавица у меня! — приказал он хрипло, подсыпая в жаровню сухие травы и кусочки ароматной смолы. Вспыхивая и шипя, они подняли порцию дыма, окутали мужскую фигуру пьянящим запахом зрелого лета.

Девушка покорно завела руки назад и принялась расшнуровывать платье. Надышавшись колдовского дыма, она не чувствовала ничего, кроме желания лечь и уснуть, желательно надолго, чтобы не видеть того, чего она боялась и чего ждала. Любовь оборотня это не то, о чем она мечтала. Что ж, не все мечты имеют свойства сбываться, вот и ее мечта о женихе-музыканте сгорала, словно сухая трава в раскаленной жаровне

Платье, скользнув по телу, упало на пол, оставив девушку обнаженной перед горящим взором Радона. Пахучий дым немного смягчал ее положение, служил тонким подвижным покрывалом.

— А теперь иди ко мне, не бойся, я не обижу тебя, — Радон двинулся к ней сам, медленно и плавно, не надеясь на ее послушание. — Сегодня холодная ночь, но какая звездная! Время любви…

Налетел ветер, хлопнул оконными рамами, всколыхнул темные шелковые шторы. Маша сделала два шага назад, к запертой двери, не спуская с мужчины испуганных, широко раскрытых глаз. В напряженном молчании прошло несколько долгих минут. Пока они тянулись, Радон с Машей присматривались друг к другу, медленно кружили вокруг жаровни. Ему не хотелось применять силу, быть грубым и еще больше напугать молодую жену. Вот только время шло, и от его джентльменства толку не было, одна путаница и неловкость.

Оборотень стрелой подлетел к Маше, подцепил ее под руки, и вместе они, оторвавшись от земли, поплыли к кровати. Швырнув девушку в постель, он вдавил ее в подушки и начал целовать, обжигать ее кожу губами и руками. Маша, извиваясь под ним, истошно закричала, ее крик перешел в визг, вылетевший в окно невидимой волной.

Кто-то больно вцепился в шею Радону железной хваткой и упрямо оттаскивал его от бьющейся в истерике Маши.

— Давайте же, где ты там?! Я держу его! — зазвенел женский голос. — Руби с маху и точно!

То была Наина, она знала слабые места собратьев, однако напасть и тем более убить оборотня не могла из-за схожего с ним положения.

В воздухе присвистнул и блеснул длинный клинок, обрушился на спину Радона и разорвал разрисованную кожу, выпустил наружу черную кровь. Оборотень заревел и метнулся в сторону, оставив Машу лежать с искаженным криком лицом, с раздвинутыми ногами.

В изножье кровати стоял Антоний с мечом в руках, который завис над окровавленной постелью. Оборотень, наполовину сползший с кровати, поднимался мощным истуканом, ревел, скалил зубы и косился на ведьмака страшными глазами. Пришло время Антонию мстить Радону за отца, брата и Машу, и он вполне обладал нужными способностями, — знал сильные заклинания и знаки. Для начала оборотня необходимо было обескровить или хотя бы серьезно ранить серебряным мечом.

— Кончай с ним, не стой столбом, ведьмак! Раненый он опаснее огня! Уж я-то знаю! — заорала Наина. Она смотрела на Радона, держа в руке кинжал. — У нас мало времени! Давай же!

Антоний замахнулся, рубанул, и промахнулся, меч прошел мимо, чуть не задев съежившуюся в эмбрион Машу. Оборотень кинулся на ведьмака, как бешеная собака, слепо и яростно, изрыгая нечеловеческие звуки.

— Недоумок ты, ведьмак! Тебе курицу нельзя доверить рубить! — выругалась женщина и кошкой бросилась оборотню на спину, выставив вперед кинжал. — Заклинания ограждения-то знаешь? Замок ставь, элементарно же! Вспомни хоть что-нибудь!

Антоний, выронив меч, отпрыгнув и тем выиграв доли секунды, подняла руки над головой, сцепил пальцы в знак «преграды». Радон дернулся вперед, однако уперся в нечто непреодолимое, ругался на магическом наречии, перебивая тарабарщину ведьмака, звучавшую ровным речитативом. Наина, оседлавшая его, приставила к его горлу кинжал. Сделать убийственное движение не успела, потому что в комнату ввалились ее собратья

Один из них, здоровенный мужлан в охотничьей куртке нараспашку, набросился на Наину, за волосы стянул ее с вожака и протащил по полу как оскандалившуюся бабу. Все это происходило под аккомпанемент заклинаний больше похожих на ругань или проклятия.

— Кириак, отпусти, отпусти, — требовала Наина, несмотря на отчаянную для себя ситуацию. — Радону крышка, ты еще не понял?! Обещаю тебе место по правую руку от нового господина!

Кириак ослабил хватку, потянул женщину вверх, ставя ее на ноги. Поднявшись, Наина столкнулась лицом к лицу с наивным вышибалой, и увидела в его глазах интерес в своему предложению.

К Антонию оборотни по-прежнему не могли подойти, в агрессивных стойках ждали, когда руки у него устанут и он разомкнет «замок ограждения». Кириак же, продолжая держать Наину за волосы, переводил свирепый взгляд с нее на ведьмака, видимо, раздумывая, кто из них в случае падения или даже смерти Радона будет новым господином.

— Хватай его, Кириак, хватай Радона! — словно собаку натаскивала Наина оборотня на раненого собрата. — Слабым не место среди нас, не наш ли это девиз, братья? — голосила она уже всем. — А Радон слабак! Его колдовство невозможно терпеть, из-за него внешние считают нас кровожадными фокусниками!

Теперь уже не только дубина Кириак не знал, кому служить, еще двое, бывшие в опочивальне Радона, тоже водили глазами туда-сюда. Радон, истекая кровью, стоял на четвереньках и тряс головой, плюясь проклятиями.