Неуверенно, с опаской приоткрыв дверь в кафешку, я скользнула внутрь, быстро обвела взглядом публику. Облегченно выдохнув, зашагала к стоящему за стойкой официанту:

– Извините, я была у вас утром. И по рассеянности забыла на столе свой мобильный телефон, – максимально вежливо начала заранее обреченный на провал разговор, – не находили ли вы его?

– Телефон не видел, прошу прощения, – развел руками паренек, но тут же, расплываясь в улыбке, быстро продолжил, – однако для вас у меня кое-что есть!

– Для меня?! – вяло выразила удивление я.

– Вот, – он живехонько достал из-под бара сложенную вчетверо салфетку. – Вам просили передать!

– Роскошно! – поразилась я. – Вот спасибо-то! Это намного лучше смартфона!!! – восторженно вереща, не затыкаясь, одной рукой выхватила салфетку из пальцев парня. – Вы мне так помогли, не передать!!! А бумажных наушников к этому девайсу нет?!! – благодарно сверкала глазами я, одновременно разворачивая белый кусок тонкой бумаги. – До смерти прям буду… – началась было очередная ехидная тирада, но… резко оборвалась.

Я таращилась на красивейший почерк, коим было небрежно испещрено полупрозрачное «письмо»:

Признаться, я привык сам заканчивать разговор… Я молчу о том, что крайне редко вижу, как от меня убегает женщина!

Пожалуй, накажу тебя за это дикое утро:)) Твой телефон у меня, будешь себя хорошо вести – отдам ;))

P. S. Трусиха…

Дрожащей рукою ухватившись за барную стойку, я медленно осела на стул и прикрыла глаза.

Примечание автора: текст песни: группа Агата Кристи – «Дворник»

Сергеич

– Для чего живёт человек на земле? Скажите.

– Как же так сразу-то? И потом, где живёт? Ежели у нас, в Смоленской губернии – это одно, ежели в Тамбовской губернии – это другое.

(с) Формула любви

Первым желанием было ухватить в ближайшем алкомаркете бутылку виски и просто убиться вхламину. Желание это, надо сказать, было очень и очень сильным.

Кое-как взяв себя в руки, я с трудом задушила в себе этот прекрасный порыв и просто целый день шаталась по городу, пытаясь осознать, чего Том от меня хочет, что теперь делать и как жить дальше вообще. Очень хотелось получить назад и свой телефон.

Вечером, вернувшись в отель, я присела на кровать и, удерживая перед собой уже порядком зачитанную записку, задумчиво чесала то место, где у нормальных людей находится кадык.

Так себе обмен… Смартфон на душевное равновесие. С другой стороны, чего уж там? Пришла, отобрала телефон, отшлепала по рукам, чтоб неповадно было… Отшлепала…

Я зависла.

По рукам отшлепала…

Взвыв, ухватившись за волосы, я рванула на балкон.

Это у нас еще что такое повылазило?! Ну я ж про руки… Руки… Руки… Тонкие, изящные, длинные пальцы… Тьфу ты!!!

Запрыгнула обратно в комнату, достала из сумки пачку сигарет, усевшись на постель, схватив огромную кружку вместо пепельницы, закурила.

Неприятность эту мы переживем… Не семнадцать же лет, ей Богу. Да и оборзел он вкрай! Это я-то трусиха?! Накажет он… Что вообще имелось в виду?

Я глянула на свое растерянное лицо в зеркале. В смысле, «накажет»?!

Отражение слегка пожало мне плечами и выкатило вперед нижнюю губу, являя сейчас собою пограничную стадию между кретинизмом и идиотией.

Так дело не пойдет.

Девушка в зеркале скривила губы в усмешке.

– А нам все по барабану, мы болеем за «Зенит»! – пробормотала я, откидываясь спиной на постель.

Утро вечера дряннее. Завтра на манер купчинских гопников отожму у него мобилу и пойду гулять. Вопрос о том, где искать зазвездившегося, не стоял вообще. Я была абсолютно уверена, что с утра найду его на том же самом месте…

Засыпая, я глядела на ночные огни города:

– Мне не нравится Лондон, – прошептала, отворачиваясь от окна. – Ты разочаровал меня, серый, туманный, величественный… Ты лишил меня комфорта, мой город-мечта…

Вечером Том вернулся домой. Подкатывающийся к своему закату день вынул из всегда активного и подвижного актера практически все силы. С трудом загнав себя в душ, он выполз из него разморенным окончательно.

– Вот и старость пришла, – трагическим шепотом, делая страшные глаза зеркалу, с шекспировским драматизмом изрек Уилсон и, не удержавшись, рассмеялся.