Быстрое расширение энергетической и ресурсной отраслей за счет беспрецедентных мегапроектов.

Быстрый рост производства биотоплива, высокие цены на продукты питания и сокращение мировых запасов зерна.

Провал межправительственных переговоров по климату и торговле.

Серия мега-стихийных бедствий, ведущих к техногенным катастрофам, таким как землетрясения 2011 года, цунами и ядерные аварии в Японии.

Секьюритизация повседневной жизни, такая как интеграция функций управления чрезвычайными ситуациями в рамках национальной безопасности, а не в операционных рамках безопасности человека или сообщества.

Арабская весна, смены режима и войны в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Государство слежки, подавление инакомыслия и кибервойны между национальными государствами и субнациональными игроками.

Причины этих и других текущих событий сложны, но следует признать, что все они, по крайней мере частично, обусловлены энергетикой и климатом.

Пик нефти: реальный, но не совсем катастрофический

Как я и ожидал, связь между этими событиями и более устойчивыми движущими силами пика нефти и изменения климата обычно неправильно понимается или игнорируется в основных средствах массовой информации, которые обычно сосредотачиваются на мелочах загадочных, но несуществующих экономических теорий с одной стороны, племенных историях о добре и зле, основанных на идеологии и культуре с другой.

Пропаганда о том, что Peak Oil потерпела поражение из-за возрождения американского энергетического сектора, была более чем адекватно опровергнута (4), но преобладает как фантазия, направленная на то, чтобы массы американцев, если не другие народы, надеялись на лучшие времена. На мой взгляд, влияние Peak Oil в большинстве вышеперечисленных симптомов сильнее, чем у изменения климата (пока), что отражает мою позицию в споре с Питером Харпером.

С другой стороны, эти факторы не проявили себя так, как я ожидал, с волнообразным плато в добыче нефти и массивным экономическим стимулом, смягчающим, если не предотвращающим, серьезную глобальную экономическую депрессию (пока). Следовательно, значительного сокращения выбросов парниковых газов (GGE), которого я ожидал, не произошло (пока).

Быстрый коллапс (темп снижения на 10%) добычи нефти из-за геологических факторов сейчас кажется менее вероятным, отчасти потому, что устойчиво высокие цены на энергоносители (около 100 долларов за баррель) позволили частным и национальным энергетическим корпорациям внедрить много новых ископаемых и возобновляемых источников энергии, смягчающих влияние падения добычи на стареющих «сверхгигантских» месторождениях.

Наряду с массовым расширением сжигания угля, большинство этих новых энергетических проектов прямо или косвенно увеличили выбросы парниковых газов. Например, битуминозные пески, сверхглубокая нефть и сланцевая генерируют гораздо больше парниковых газов, чем традиционные источники, которые они заменили. Биотопливо косвенно использует ископаемые виды топлива или вредно влияет на почвенный и растительный углерод на уровнях, которые во многих случаях не гарантируют чистого сокращения GGE.

Когда мы смотрим на глобальную ситуацию через призму будущих сценариев, мы видим, что существенное замещение нетрадиционными источниками нефти и газа компенсировало значительное снижение добычи традиционной нефти с 2005 года по настоящее время, создавая условия для менее сурового сценария «зеленых технологий» и «коричневых технологий».

Важно отметить, что есть убедительные доказательства того, что глобальный финансовый кризис (GFC) и связанный с ним кризис суверенного долга ознаменовали начало конца глобального экономического роста. (5) Если это так, то уже установившееся сокращение потребления ресурсов (6) во многих чрезмерно развитых странах позволит предложению более точно соответствовать спросу на нефть и ресурсы в целом. С точки зрения макросистемы, экономический спад и распад устоявшегося потребления среднего класса - это адаптивные процессы, с помощью которых человечество справляется со снижением чистой доступности энергии.

Климат; Все хуже и хуже

Хотя исчерпание нефти кажется более умеренным, чем наихудшие прогнозы, ситуация с изменением климата, похоже, хуже научного моделирования. Выбросы парниковых газов увеличиваются быстрее, чем в наихудших сценариях, в сочетании с почти полным провалом международных соглашений по ограничению выбросов в будущем.

Эта ситуация сделала «опасное изменение климата» само собой разумеющимся и повысила вероятность более серьезных последствий. Помимо моделирования, именно учащение засух, экстремальных погодных явлений и удивительно быстрое исчезновение арктического морского льда явились четко определенными маркерами изменения климата в действии.

Падение глобальных выбросов, вызванное GFC 2008 года, было проигнорировано сообществом климатических активистов (7) как неудобная правда. После провала Копенгагенского саммита по климату я раскритиковал союз сообщества климатических активистов с хозяевами финансов и против ресурсных отраслей как наивный альянс. (8)

В то время как экономика пузыря на углеродных рынках, которую предпочитают банкиры, не возникла, количественное смягчение оказалось заменой, позволяющей крупным банкам зарабатывать деньги без риска увеличения безнадежных долгов, в то время как граждане накапливают непогашаемый частный и государственный долг на исторически беспрецедентный масштаб.

Экономический спад оказался намного хуже, чем показывает официальная статистика, но энергетический и ресурсный секторы оставались относительно устойчивыми в ответ на устойчиво высокие цены и постоянную доступность кредитов для поддержки крупных новых проектов. Продолжающийся доступ к кредитам, возможно, является наиболее важным фактором, предотвращающим снижение энергоснабжения.

Более низкая чистая отдача энергии от новых видов энергоресурсов означает, что реальные экономические выгоды для общества намного меньше, чем в прошлом, а выбросы парниковых газов (GGE) намного выше. Этот положительный отзыв о более высоком GGE, несмотря на экономический спад, является самой сутью моего сценария коричневых технологий.