— Там из окна дует по ночам, а днём солнце слишком ярко светит, — увидев на лице Веры немой вопрос, ответила одна из соседок по палате — худощавая женщина средних лет.

Вера взобралась на койку с ногами, подтянула колени к подбородку и собралась ждать.

В какой-то момент, Вера даже не заметила в какой, тело приняло горизонтальное положение и она уснула…

* * *

Возле фамильного склепа фон Шейнов стояла скромная траурная процессия: Геллер, держащий на руках Анику, семейный нотариус, Марта, несколько слуг и священник из ближайшего прихода.

Погода стояла жаркая, поэтому с погребением пришлось торопиться.

Священник читал очередной стих из Библии, когда стоящие услышали доносящиеся издалека звуки бубенцов. Все невольно оглянулись на звуки. В лучах слепящего полуденного солнца удалось разглядеть одинокого человека, одетого в странные одежды, обшитые бубенцами, которые обычно вешают на лошадиную упряжь. В руках человек нёс рыболовный подсачек, тоже обвешанный колокольчиками и бубенцами всех мастей.

Странный звенящий на все лады человек нелепой подпрыгивающей походкой направлялся к сторону траурной процессии. Когда странный человек подошёл ближе уже можно было расслышать, что он постоянно что-то говорил. Его голос, как и походка были неровным, с резкими переходами от бормотания до пронзительного крика.

— Лярва вернула свой настоящий облик!!! Вернула, вернула!!! Но ОНА не ушла! ОНА здесь!!! — Для усиления эффекта от своих слов человек затарахтел подсачеком, как огромной погремушкой, — Изыди! Изыди, мерзкое отродье!

Издалека голос показался Геллеру знакомым. На какой-то фразе Геллер узнал в голосе странного человека голос Зикхарта. По спине Геллера пробежали ледяные мурашки.

— Вы, ничего не знаете!!! — Кричал Зикхарт, обращаясь сразу ко всем и ни к кому, — Она здесь, среди нас! Ходит, лупает своими чёрными глазищами! Вы не видите ЕЁ! Только Зики всё видит! Видит-видит! Вот ОНА, уходит… уходит, — перешёл на бормотание Зикхарт, — Зики пойдёт за НЕЙ, Зики догонит… догонит-догонит… и выгонит ЕЁ прочь. Исчезни! Чур, меня, чур! — Зикхарт стал отмахиваться подсачеком от невидимого существа, — Прочь!!! Прочь, гадина!

Под сопровождение звенящих на все лады колокольчиков и бубенцов, сумасшедший приплясывая и подпрыгивая направился к лесу.

Участники траурной процессии застыли в немом изумлении.

Мысли Геллера метались от сказанного сумасшедшим Зикхартом: "Неужели, Мири, осталась жива? Хотя нет, вот же она… её тело лежит рядом с телом отца…"

"Ангел мой, — мысленно обратился к Мири Геллер, — если ты меня слышишь, пошли знак!".

— Папа, мати… вейбена! Пути! — Аника вырывалась из рук и требовала опустить её на землю.

— Что? — Переспросил Геллер. Многие слова, которые по-детски коверкала Аника, он понимал… А некоторые, как сейчас… Геллер бережно поставил дочь на землю — Аника, что ты увидела?

— Вот, мати, вей-бе-на!

— Это вербена, — тихо сказала Марта, — магический цветок. Фрау Мири говорила, что хочет, когда зацветёт вербена, сплести вам венки в знак вечной любви.

На глазах Геллера выступили слёзы, он отвернулся моргая, стараясь не зарыдать в голос.

— Аника, кто тебе сказал про вербену? — Спросила Марта.

— Мама казала, — с детской непосредственностью ответила малышка, изо всех своих детских силёнок пытаясь сорвать только что распустившиеся цветы, которые крепко держались на корнях тонкими упругими побегами.

— Что ещё мама сказала? — Уняв слёзы, повернулся к дочери Геллер.

— Бу-кет папе! — По слогам, стараясь как можно чётче выговорить незнакомые слова, сказала Аника, как будто повторяя за кем-то.

— Аника, — не сдержал вопроса Геллер, — а где мама?

— Тям! — Неопределённо махнула ручкой в сторону леса Аника, и снова принялась рвать непослушные ростки вербены.

— Господа, провожающие усопших в последний путь, — подал голос священник, о котором забыли на время появления сошедшего с ума Зикхарта, — церемония ещё не окончена!

Все послушно повернулись к священнику. Некоторое время спустя родовой склеп навсегда принял в свои объятья ещё два гроба.

***

Вера проснулась сама уже под вечер. Очень хотелось есть. Вера посмотрела на часы, скоро должна прийти мать. В разговоре с матерью, Вера старалась быть максимально спокойной, она очень не хотела, чтобы мать отпрашивалась с работы и "грузила" внезапным и чрезмерным порывом заботы и внимания.

— Девушка-новенькая, из третьей палаты, к вам посетитель.

Вера поняла, что это к ней. В холле глазами поискала мать, но… встретилась глазами с Сашкой.

Оказалось, что Сашка успел после занятий съездить домой, взять еды и вернуться.

— Ну, зачем?.. — Вполголоса возмущалась Вера, хотя в душе ей было очень приятно, что парень ради неё специально ездил домой, в пригород и вернулся, чтобы накормить Веру домашней едой.

Сидя на больничных скамейках, Вера рассказала Сашке, что её "заперли" дней на десять, хотя она и не знает причину. Ей-то надо было всего-навсего отдохнуть.