Шрифт:
— Я же тебе говорю: сами приходят… Присаживайся. — Феникс указал на кресло у камина, — Выпьешь?
— Нет, спасибо. Жарко очень. Да и рано еще… мне назад еще ехать…
— Может побудешь пару дней? Расскажешь чего вокруг твориться?
— Я бы с радостью, но не могу. Заказ на партию топлива в Кентукки. Ждут завтра. Я и так из графика выбиваюсь из-за…
Рам нахмурился. Недобро глянул на Странника:
— Ты куда Своего напарника засунул? Ты чем думал?
Феникс остановился на месте — молча смотря на торговца. Не произнеся ни слова — обошел кресло и медленно сел:
— Чем Я думал — не твоя забота… Рассказывай.
— Ну во-первых: я понятия не имел, что торгую с Твоими врагами! Честное слово! Я всем и каждому передам, чтобы не смели торговать с «Белой Силой»! Я тебе обещаю!!!
— Рам. Успокойся… Что с Аврелием?
Мексиканец сполз в кресле и широко расставил ноги. Глубоко вздохнул:
— Мой караван был в Батон-Руж три раза. Включая сегодня. И это просто бизнес! Ничего личного, я Тебе клянусь!
— Рамиро…
— «Bien… Bien…» Ну так вот: приторговываем мы значит понемногу; стоим уже пару часов. У местных в основном выпивка и наркота всякая на обмен. Скверное место, хочу тебе сказать! Грязно. Пахнет ужасно. И они называют это «жилой зоной»… И вдруг, гляжу и глазам своим не верю! Знакомое лицо! «Perd'oneme» конечно, но нашего «loco» — нужно вытаскивать! Выглядит Аврелий просто ужасно! «Es abominable!!!» Свет жизни гаснет в его глазах, gringo!!! Ты слышишь?!
Разгоряченный праведным гневом и чувством несправедливости — Рамиро приподнялся в кресле и почти проорал последнее — глядя на смотрящего в пустоту Странника. Феникс сидел неподвижно, и не выражая каких-либо эмоций — смотрел в одну точку, ледяным нечеловеческим взглядом:
— Не ори… Что Аврелий сказал?
— Мы смогли обмолвиться только парой фраз. Он сказал, «что находиться в плену; что он под наблюдением; что не может отсюда выбраться; кратко объяснил как Тебя найти… и что очень хочет домой…»
Глава V (Часть Вторая)
САБОТАЖ
(Beastie Boys — Sabotage)
— «Я застрял… Как можно было так по-дурацки попасться?… Идиот… Какой же я идиот…»
Гнетущая атмосфера…
«Не взять — не дать»…
За ним следят. Наблюдают. Контролируют каждый шаг, каждое движение. Это не паранойя. Не мания преследования. Аврелий точно знает, что находиться в плену. Как мышь, в безопасной мышеловке. Он не может отсюда выбраться. Не может сбежать. Даже в том проклятом лагере рабов — все было предельно просто. Есть надсмотрщики: есть пленные. А сейчас…
— «Никто даже не смотрит на меня, но стоит попытаться пройти в другую часть этого огромного лагеря — как тут же кто-нибудь поинтересуется: „Что я здесь делаю?“ Мне закрыто всюду. Каждый, каждый в этом ебанном городке знает, что я чужой! Думаю, они прекрасно осведомлены в вопросах моей принадлежности к вражеской группе. Но продолжают — усердно продолжают — делать вид что они не в курсе. Я не в силах узнать хоть что-то полезное. Ту информацию, что мне удалось „собрать“ лишь жалкие крохи…»
За две недели, проведенные в «тихом чистилище» — Марк выяснил, разве что все выжившие здесь — обожают выпить.
— «Три бара! Господи! И в них постоянно полно народу. Прекрасный способ забыться и убежать от реальности, ничего не скажешь… И это работает. Обыкновенные обыватели, что влекут свое существование за стеной города «Белой Силы» — выглядят очень расслабленными. Довольными. Это только обертка… Не думаю что для меня конкретно. Да это было бы и глупо. Нет. Скорее для себя самих. Для того, чтобы не замечать что твориться вокруг. Во что они превратились.«
А разве изменились ли люди? Нет. Ни черта подобного. Всего лишь стали самими собой. Уперто не замечать произвола тех кто во главе; пресмыкаться перед тем кто сильнее; закрывать глаза на насилие над теми, кто рядом с тобой; пользоваться другими, чтобы прожить еще один жалкий день своей никчемной жизни…
То что Аврелий презирал всю свою сознательную жизнь в людях — было «раскрашено» самыми грязными и омерзительными, но такими яркими красками, в лагере СБ. И именно это — намного сильнее убивало его морально, чем сам факт «заключения».
Именно здесь, сам того не желая — Марк вспомнил все то, за что так сильно ненавидит сборища людей. И самих людей.
Он же теперь замкнулся в себе. Обречённый на жестокое одиночество, он смотрит вокруг, но мнения своего не высказывает никогда. Что ему до идей, разногласий, верований, наслаждений. Он не в силах ничем поделиться с другими и охладел ко всему. Мысль его незрима и непостижима. Время проведенное рядом с Боссом… и с Клем… да и с остальными друзьями: заставило его забыть на какое-то время о своей презрительной стороне личности. Из-за этого — он расслабился. Потерял бдительность. Теперь злился на себя; ненавидел себя за такую глупость… И очень скучал по дому…
— Эй! Мужик! Ты чего здесь забыл?!
Высокий лысый мужчина — стоявший у прохода в соседнее отделения лагеря с автоматом на ремне — высокомерно изучил Аврелия с ног до головы:
— Проваливай пока ходить можешь! Сюда посторонним нельзя!
…И так повсюду…
Каждый из вооруженных ублюдков — знает его в лицо. У них приказ. Естественно…
И все же… Застрять в «жилой зоне»… Да… Были свои плюсы.
«Жилой зоной» — именовалась территория в два квартала Батон-Руж, где «ночевали» и «отдыхали» практически все члены «Белой Силы». Ну а наличие баров именно здесь — давало возможность, периодически услышать кое-какую информацию. Пьяные ублюдки редко следят за своей речью. Из различных разговоров — услышанных урывками или случайно подслушанных — Аврелий смог собрать воедино, более-менее целостную картину. Но только о прошлом, с малыми вкраплениями настоящего.