— Ещё палец?

Я мотнула головой, что означало и «Нет, с ума сошли!», и «Да, да, ещё!», и вздрогнула, ощутив, как между растянутых половых губок полилась прохладная влага. Смазка? Зачем? И без неё простыня мокрая насквозь.

— Больно не будет, — шепнул Аарон на ухо. — Не бойся. Там, где мы сейчас находимся, больно не бывает. Только сладко. Мы не можем причинить тебе вред, не можем никак тебя травмировать, ведь всё это не по-настоящему.

Не по-настоящему, но ощущается полнее и ярче, чем если бы всё происходило в реальности. Моё тело превратилось в сплошную эрогенную зону. Каждая ласка, каждое прикосновение — мощнейший разряд удовольствия. 

Снова и снова Аарон собирал пальцами смазку и проталкивал в меня, затем моё измученное, звенящее от наслаждения тело перевернули, усадили Ролану на бёдра, заставили прижаться к его груди. Складок коснулась обжигающая головка. Я с восторгом двинулась ей навстречу, мечтая вернуть ощущение заполненности, но член Ролана, внушительный, распухший от возбуждения, вошёл на удивление свободно. Чёрт! Мало! Мне было этого недостаточно. Я хотела большего.

— Не дёргайся, — Аарон подобрался сзади и облизал ушную раковину. — Не бойся.

Он опустил ладони на мою талию, фиксируя, не давая сдвинуться. Я вздрогнула: к заполненному входу пристроился ещё один член, растянул мышцы лона, начал медленно толкаться внутрь, скользя вдоль напряжённого ствола, замершего во мне.

Моё тело напряглось. Испуганная, я едва дышала. Как много! Как плотно! Разве женщина способна столько принять?

— Не бойся, — прошептал Аарон и качнул бёдрами, проникнув в меня полностью, раскрыв до предела. 

Моё сердце бешено колотилось. Руки Ролана давили мне на спину, заставляя расплющивать груди о его твёрдый торс. Экстремально растянутая, я сжалась на двух больших членах. Слишком… 

— Как ты? — Аарон отвёл влажную прядь волос, прилипшую к моему лбу. 

Я боялась пошевелиться.

— Больно не будет. Помнишь? — Ролан потянулся к моим губам, но я отвернула лицо, ошеломлённая впечатлениями. Сейчас было не до поцелуев.

Минуту мне дали привыкнуть к ощущению фантастической заполненности, затем Аарон осторожно качнул бёдрами, толкнулся, и мы с Роланом застонали. А дальше… дальше началось настоящее безумие. 

Два члена ходили в лоне, беспорядочно двигались внутри, вбивались всё решительнее, мощнее. Ролан заставил меня приподняться и под складками кожи нащупал бугорок клитора. Аарон всунул в заднюю дырочку палец и, словно мало мне было ощущений, принялся активно разминать мышцы ануса. Я плакала, кусала губы, скакала на двух членах, всё ближе и ближе подбираясь к желанной вершине.

— Мы кончим в тебя вдвоём, вместе, одновременно, — прохрипел Аарон.

От его слов я дёрнулась и наконец забилась в невыносимо сладких судорогах, чувствуя, как толчками в меня выплёскивается семя обоих мужчин.

* * *

— Это всё ещё ничего не меняет, — сказал Антон, на груди которого я лежала, приходя в чувства. — Ты должна сделать выбор.

— Да, Марго, — ладонь Романа прошлась по моей спине и огладила ягодицу. — Ты не можешь держать нас здесь вечно.

Дверь в комнате с зеркалами так и не появилась. Причиной нашего бессрочного заточения было моё эгоистичное желание обладать сразу двумя сногсшибательными красавчиками, и я устала это отрицать. 

— Послушай, — воззвал к моей совести Антон. — Ну, какие могут быть отношения втроём? 

— Только не надо про «что скажет тётя Глаша из соседнего подъезда?» Не разочаровывай меня. — Я сыто потянулась и перекатилась под бок к Роману Сергеевичу. Боги, как они с братом похожи! У Антона волосы чуть длиннее и темнее, да рельеф мышц ярче выражен — вот и все отличия.

— Никита. Какой пример мы ему подадим?

Слова Антона заставили меня нахмуриться, а Романа подо мной напрячься всем телом.

— Не обязательно афишировать, — сказала я. — Для встреч у нас есть это место. А при малыше никаких поцелуев, объятий и…

— Марго, это утопия.

Зажмурившись, я почувствовала, как под закрытыми веками собираются слёзы. Надо было принять решение. Надо. Но как?

— Давайте просто попробуем вместе. Просто попробуем. А если не получится, то…

— Я не хочу тебя делить. Не хочу. Понимаешь? — руки Антона сомкнулись на моих предплечьях, он навис надо мной с лицом, перекошенным от боли. Роман прижал меня к груди, заслонив от брата.

— Остынь. Не дави на неё.

— Я не давлю, — с обречённым вздохом Антон откинулся на подушку и прижал ладони к глазам. — Нет. Да. Давлю. Давлю, чёрт возьми, потому что влюбился, как мальчишка. И для меня это важно.

Спальня погрузилась в тягостное молчание. Мы лежали каждый в своих мыслях: я — в объятиях Ромы, Антон — отвернувшись от нас двоих, но сжимая мою руку и нежно поглаживая ладонь большим пальцем. Всё отчётливее я понимала, что попала в ловушку и заперла в ней своих любовников. Подсознание не выпустит нас из замурованной комнаты, пока решение не будет принято. Но этого не случится: я влюблена в обоих и выделить одного не могу. Не сейчас.