Глава 24

После того как решение было принято и мои любовники согласились попробовать отношения втроём, в спальне аккурат рядом с камином наконец появилась дверь.

— Аллилуйя! — воскликнул Антон и рванул к ней, сверкнув голыми ягодицами.

Не успели мы с Романом выпутаться из постельного белья, как слуха коснулся разочарованный вздох. Чертыхнувшись, Антон показался на пороге.

— Что такое? — мне стало тревожно.

— Идите и посмотрите сами.

Взволнованная, я поспешила к двери. За ней была ещё одна глухая комната, не имеющая иного выхода, кроме того, через который я вошла. Стены блестели глянцевой шоколадной плиткой. Под потолком парили стеклянные шары с запертыми внутри горящими свечами. Половину комнаты занимала душевая кабина, способная свободно вместить четверых. При виде неё Аарон истерично расхохотался. Причина его веселья дошла до меня не сразу.

— Полагаю, не все твои тайные фантазии исполнены, Марго. Придётся это исправить.

— О чём ты? — нахмурился Роман.

— Тебе понравится, — многообещающе подвигал бровями Аарон, и я покраснела. — Прекрасная Марго, мы с братом всецело в твоём распоряжении. И в величайшем предвкушении. Делай с нами всё, что пожелаешь.

С этими словами он втолкнул нас с Роланом в ванную комнату и захлопнул дверь. Затем забрался в душевую кабину и пустил воду. Тугие струи захлестали по широким плечам. Он смотрел на меня, размазывая по груди мыльную смесь. Не отрывал взгляда, в котором всё больше разгоралась похоть. Мокрые волосы облепили голову. Глаза снова сияли красным демоническим пламенем, и в них отчётливо читалось: «Я помню твою фантазию».

Я тоже её помнила.

Сглотнув густую слюну, я шагнула к Антону под душ и опустилась на колени. Перед моим лицом широкая мужская рука лениво погладила член, обмыв его и заставив окончательно окрепнуть. 

— Давай, Марго, пожалуйста, — прохрипел Аарон. — Кажется, я мечтал об этом целую вечность.

Что ж, мечты должны исполняться. Я качнулась вперёд и на пробу коснулась губами налитой головки. Эта покорная поза — на коленях перед мужчиной, наблюдатель за спиной, чья очередь непременно настанет, завели до предела. Желание шарахнуло по мозгам, избавив от последней стеснительности — оставив голые инстинкты. Чувствуя себя невероятно распущенной и наслаждаясь этим ощущением, я открыла рот и позволила Антону толкнуться так глубоко, как ему хотелось. Сладкий стон, раздавшийся сверху, отозвался пульсацией между моих ног. Ещё парочка таких стонов — и я кончу, ни разу к себе не прикоснувшись, содрогнусь в оргазме, стоя на коленях с членом во рту.

Рука любовника опустилась на мой затылок, другая — направила ствол к приглашающе распахнутым губам. Антону нравилось контролировать процесс. Он полностью перехватил инициативу: водил горячей головкой по языку, толкался за щеку. Проникал неглубоко, хотя мы по-прежнему были внутри моих фантазий, а значит, могли не осторожничать: здесь обычные законы не действовали. Рвотный рефлекс? Какой такой рвотный рефлекс? 

Мне захотелось проявить себя по-настоящему умелой любовницей. Отстранив руку Антона, я схватила его за ягодицы и заставила ворваться на всю длину. Массивная напряжённая плоть заполнила рот, головка скользнула в горло. Протяжно застонав, Аарон привалился к стене душевой кабины.

— Ох, чёрт, — выругался он сквозь зубы, крепко зажмурившись от наслаждения.

В обычной жизни я бы не сумела провернуть такой трюк. Обожаю это место! 

Сбоку раздался всплеск: Ролан перешагнул бортик поддона и остановился, наблюдая за моими движениями. Никогда не думала, что чужой взгляд способен так возбуждать. Я активнее задвигала головой, испытывая извращённое удовольствие от того, что на меня такую распутную смотрят. Не просто смотрят — пожирают глазами. 

— Марго…

Пальцы Романа коснулись моей щеки. Перед лицом качнулась ещё одна возбуждённая, жаждущая внимания плоть, и я оставила Аарона, чтобы приласкать его брата. 

Стоя на коленях у ног любовников, я по очереди дарила им наслаждение. Подставляла рот то одному, то другому, с готовностью принимая всё, что мне давали. Руки братьев гладили меня по щекам, обводили влажные растянутые губы, аккуратно сжимали волосы на затылке. 

Какой же это был кайф — перекатывать в ладонях тугие напрягшиеся мошонки, сглатывать острый мускусный вкус, ощущать, как растёт во рту чужое удовольствие, готовое вот-вот выплеснуться. Покоряться мужской страсти и управлять ею.

* * *

Вернувшись в реальность, я обнаружила себя за столом в гостиной перед коробкой с остывшей пиццей. За окном царила глухая ночь, свечи догорели, и комната тонула в чернильном мраке. 

На плечи приятной тяжестью легли мужские ладони. Чьи-то губы поцеловали меня в макушку. Краем глаза я заметила движение: Аарон опустился на пол рядом с ножкой стула и, как огромный кот, устроил голову на моих коленях.

— Твоя взяла, Марго, — прошептал он. — Твоя взяла. Правильно это или нет, но мы попробуем.

Роман молча сжал мою руку, переплетая наши пальцы.

Той ночью, засыпая между двумя крепкими телами, я не спрашивала себя, выйдет ли из нашего тройного союза что-нибудь путное. Лучше попробовать и пожалеть, чем бесконечно сожалеть, что не попробовал. Счастлив тот, кто живёт сегодняшним днём. 

Эпилог

Жизнь со временем вносит коррективы, расставляет всё по местам, и ты отчётливо видишь, в чём заблуждалась, осознаёшь собственные ошибки. Иногда, оглядываясь, мечтаешь о машине времени — вернуться в прошлое, выбрать другую дорогу, иной жизненный маршрут. Под настроение ругаешь себя за глупость и эгоизм, но чаще понимаешь: каждое воспоминание, каждый камень, о который ты споткнулась на своём пути, бесценны. Ты ничего не стала бы менять, даже соломки не подстелила бы там, где падала.