Шрифт:
– Ну, с Богом! – перекрестился Илья.
– Не тяни, ирод! – воскликнул Игнат, повелительно махнув рукой «оператору косилки», дескать, трогай.
На самом деле испытанию предшествовала довольно неприятная отладка. Все-таки шестеренки эти были сделаны на глазок, людьми, которые никогда ничего подобного не делали. Да, по эскизам в полный размер. Ну и что? Косяков хватало. Приходилось по многу десятков раз редуктор этот разбирать и подтачивать, чтобы не заедало нигде.
И теперь, когда лошадей тронули и косилка заработала как надо, что Илья, что Игнат банально расплакались. Они уже и не верили в успех. Но пытались.
Скрежеща и лязгая, эта конструкция покатилась вперед. А пила верхняя замелькала там быстро, что и не разобрать – и не разобрать.
– На луг выруливай! – крикнул Илья.
И кузнечный подмастерье, сидящий на косилке, свернул в сторону луга, где трава стояла по колено. Въехал на него. И сам обомлел.
Косилка косила!
Быстро косила!
А главное, в отличие от обычной ручной косы, ей не требовалась роса. И можно было работать весь день, даже по самой жаре. Она одна за день без смены лошадей могла скосить больше чем десяток косарей за месяц. Или даже больше. Это было невероятно! Это было волшебно! Это было чудесно!
Рев радости охватил всю вотчину!
Орали все. И дети, и женщины, и мужчины. Как местные, так и гости вотчины. Люди впервые в своей жизни видели что-то подобное!
Илья же с Игнатом обняли, смеялись и плакали. Да и прочие люди, принявшие в ее изготовление участие, тоже.
Это было настоящим достижением! Прорывом! Однако в вотчине не прекращались и иные дела.
С открытием речной навигации Агафон продолжил выполнять свои торгово-транспортные обязательства перед Андреем. Для этих задач он оперировал стругами – плоскодонными торгово-транспортными речными судами. Струг – это обычное корыто класса деревянная баржа. Есть поднимаемая мачта с прямым парусом. Но в основном весь ход осуществлялся на веслах.
Изначально у купца не было никаких кораблей. Не того пошиба он игрок, чтобы на них товары возить. Однако к 1555 году он уже владел лично тремя и еще десять у него были в пае.
Он не замахивался на большие волжские струги. Работал с малыми – метров по 20–25 длиной и 4–5 в ширину при осадке под грузом в метр. На них как раз можно было ходить по мелким рекам. Обводы у них достаточно полные, что позволяло при относительно небольших размерах возить немалые грузы [54] .
54
При длине 20 м, ширине 4 м и осадке 1 м получается 80 кубов. Накладываем на него коэффициент полноты 0,7 (баржи и больший имеют) и получаем водоизмещение в 56 тонн. Коэффициент на массу конструкции тут вряд ли больше 0,3–0,4, ибо очень простая она. Поэтому грузоподъемность у такого минимального струга составит около 33–39 тонн. Если отбросить команду и прочие паразитные грузы, то такой струг может спокойно 25–30 тонн полезного груза тащить.
За один полный рейс, например, Агафон привез к вотчине Андреево более 350 тонн извести. За раз. И это только одна ходка, большая часть которой уходила на погрузку и разгрузку. И это только одна ходка по самой весне. А извести требовалось минимум втрое больше. Ведь она шла на римские кирпичи и формирование землебитной основы стены.
Сам купец приводил под стены вотчины свои караваны раз в месяц-полтора. В среднем. Однако не брезговал привлекать и дельцов помельче, увеличивая свое влияние. Из-за чего к вотчине что в прошлом, что в этом году раз в два-три дня кто-то причаливал либо на одной крупной лодке, либо компанией…
Андрей подсчитал, что за минувший 1554 год по реке в вотчину было доставлено около трех тысяч тонн разных грузов. По большей части, конечно, это была известь и камни. В плане тоннажа, во всяком случае. Но хватало и другого. Например, последний рейс перед самой зимой, привез шерсть из Касимова и зерно из Рязани. Совокупно – около трехсот тонн разом…
Шерсти, кстати, привезли не так и много.
Да ее хватило для ковров из-за крайне низкой производительности данного ремесла. Но если бы Андрей задумал выпускать ткани, то изрядно бы обломался. Рынок Касимова был интересный, но основной торг шерстью шел по весне, а не по осени. И к тому моменту, как Андрей дернулся, ее просто не было в продаже…
Жизнь в вотчине била ключом.
Замершая было стройка стены, поднявшейся едва на аршин, продолжилась. Медленно, но уверенно. Благо, что за зиму удалось сделать еще четыре формы для выделки римского кирпича.
Людей, конечно, теперь в пределах вотчины находилось существенно меньше. Но для текущих дел их хватало. Кроме того, люди приходили. Точнее с купцами на лодке приплывали. Жиденькой струйкой, но она была непрерывной. Редкая лодка не везла кроме груза еще и пассажиров. Про струги и говорить не приходилось.
С одной стороны, очень этому способствовала новость о строительстве каменной крепости на южном рубеже. Так что мелкие артели разного толка подтягивались в поисках работы.
С другой стороны, огромную роль играли девицы и вдовицы. Ведь Андрей через отца Афанасия объявил, что даст за вдовицу пять рублей приданного, а за юницу – семь, если жених их поселить в вотчине его. И станет ему служить. Так что на эту приманку всякого рода бобыли да прочие охочие потянулись. Пусть и не так чтобы и охотно. Ведь крест прилюдно нужно целовать, на службу Андрею в вотчине его.