— Постой! — воскликнул Николай, его будто бы прострелило, он вскочил, едва не уронив оружие, — ты хочешь сказать, что эти самые чужаки были на Земле ещё ДО изучения внешней сферы и основания колониальных скоплений?!

Глядя на вскочившего с места Соколова, Лючия начала истерично хохотать. Он смотрел на неё широко раскрытыми глазами, а она смеялась. Смех её резко оборвался, а отдышавшись Лючия, продолжила:

— А почему, как ты думаешь, Консорциум обвинили во всех возможных грехах и объявили злобной террористической силой, угрожающей человечеству? Они знали об этих чужаках! Потому и послали ваш гнилой Альянс к чёрту!

Николай молчал, глядя на собственные следы в пыли под ногами. Теперь всё, что говорил ему Штайнер, и многое из того, что он видел сам, укладывалось в совершенно чёткую, стройную логическую цепь и обретало жёсткий, тяжёлый смысл. А затем у него родился вопрос.

— Так, а почему тогда эти чужаки не использовали своих миньонов, чтобы добраться до Курназир и выведать затеи Штайнера? Командор говорил мне, будто они могут читать мысли людей. Значит от них ничего не скроешь.

— Могут. Но в этом ещё один секрет «Арахны». На пригодных для людей планетах региона, эти твари действовать не способны. Я не знаю почему, но это абсолютно точно. Из-за этого, во время той вашей войны, они убивали всё живое на тех планетах, где смогли!

Она говорила всё громче, глаза сверкали. По ней было хорошо видно, что то, о чём она говорила, касалось её собственной жизни.

— Оглянитесь вокруг. Вы, оба. Вся эта планета — кладбище. Вы стоите посреди могильника, забытого во всём вашем Альянсе. Эти развалины, все это не от времени рассыпалось. Здесь жили миллионы людей. Я жила здесь. Вы можете прямо сейчас зайти в любой из этих домов. Вы найдёте там их кости. Или ты думал, что выходить из города и правда было запрещено потому, что здесь опасно?

Она снова рассмеялась. Еще ехиднее, ещё злее, а её глаза прямо таки прожигали Соколова насквозь.

— Ты о тех людишках, в городе, заботился, но они все прилетели сюда только за одним. За деньгами. Чёртовы дукаты, которые щедро платили здесь. А вокруг лежат кости тех, кто здесь когда-то жил!

Последние её слова перешли в крик. Лючия зажала себе рот, обеими руками, согнулась, и смотрела исподлобья, прямо перед собой.

Где-то на юге сверкнула молния. Николай медленно повернул голову и посмотрел в сторону огромных столбов чёрного дыма, сходящихся в одну косую, жирную полосу, сейчас сносимую ветром на восток. Чуть правее от этой черноты, сверху, с орбиты, почти вертикально вниз, рушились ослепительными вспышками, залпы тяжёлых эльтеров. Раскаты этих ударов докатывались издалека, как отзвуки грозы.

Кто и по кому стреляет с орбиты? Чья взяла там, в космосе? Он включил дельта передатчик в режим поиска известных каналов КСПС.

— Время вышло, — подала голос Лючия.

Соколов обернулся к ней. Да, она же говорила, что нужно было продержаться…

— Всё-таки полковник был прав, а я нет, — продолжала она.

— Так что это всё означает, в конце то концов? — спросил Николай просто и прямо, — и кто уже этот твой полковник?

Он хотел ещё что-то спросить, хоть Лючия и не торопилась отвечать, но один из общих шифрованных штабных каналов заговорил голосом командора Штайнера:

«Всем уцелевшим, вне боевых командных каналов, доложить о состоянии и местонахождении в течении десяти минут».

Секунду подумав, Соколов сообщил о себе и своём местонахождении.

— Доложил где мы. Примерно. Надеюсь нас подберут, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

— Конечно подберут, — прищурившись, выдала Лючия, — а хотя, ты же не в курсе. Ты на самом деле ценный кадр. Мадам тебя для своего проекта выбрала. А уж как она к тебе принюхивалась, приглядывалась. Приказала даже присматривать за тобой.

Он молча выслушал её и кивнул. Было похоже на правду.

— Так ты возьмёшь меня с собой? — уже очень мягко спросила Лючия, склонив голову набок и заглядывая в глаза, точно так же, как это делала Мадам, — мне что-то расхотелось умирать…

Николай тоже смотрел на неё, пытаясь заглянуть в чёрную глубину, позади зрачков. Так и не отрываясь от её глаз, он кивнул.

— Да. Теперь я тебя не отпущу. Пока ты мне всё не расскажешь, — и переведя взгляд на Гвоздикину, добавил, — глаз с неё не спускай.

Голубые вспышки, молнии яростного гнева орбитальных богов войны, разили с небес ещё почти десять минут. Соколов снова сел и прислонившись к стене, наблюдал. А потом прилетел простреленный насквозь, лишившийся половины броневых экранов, аэротранспортёр.

Подхватив Лючию, как мешок, Наталья запрыгнула в аэротранспортёр, вслед за Соколовым. Внутри десантного отделения не было никого. Освещение не работало, дневной свет шёл в распахнутые боковые люки и проникал через здоровенные, сквозные пробоины. Летела машина не совсем прямо, немного кренясь и кося вправо, но двигатели гудели ровно. Было непривычно находится в боевой оболочке и не иметь возможности взглянуть вдаль её приборами. Над городом повсюду поднимались столбы чёрного дыма. Сверху хорошо были видны места взрывов снарядов осадной пушки. Огромные, круглые вмятины посреди городских массивов. В центре, из четырнадцати небоскрёбов уцелело только два. А территория на подлёте к космодрому, походила на лунный ландшафт. Всё время полёта, Соколов сидел неподвижно и молча, глядя в открытый боковой люк.