В одиннадцатом часу ночи к нему в палату зашёл майор Рябов невысокий жилистый мужик, одетый с иголочки. Жаба очень ждал его, потому что только в общих чертах знал, что произошло с его отцом. Павел сел на стул возле кровати и начал рассказывать:

– Ты бы видел, сколько там было кровищи. Я уже думал всё — опоздали! Батька твой, тоже мне, герой-маразматик, блин! Какого хрена он один на двух здоровых мужиков кинулся? Рэмбо, мать его!

— Да, он у меня такой, — вздохнул Жаба. — Всё сам!

— Кого-то мне это напоминает, — хохотнул Рябов. — Меня, как приехали, ноги сразу почему-то за дом потянули. Я бегом туда. Вижу, сидит на траве и смотрит осоловелыми глазами на запястье, которое болтается на куске коже. Я ему здрасьте, а он ноль внимания. Сидит себе, истекает кровью и ничего не соображает.

— Боже мой! — взвизгнул Жаба. — Убью всех этих сук! Сразу, как только увижу.

— Не переживай, он их всех убил.

— Чего?!

— Шучу я, шучу, — заржал громко Рябов. — Слушай, что было дальше. Я бегом назад — к машине за аптечкой. Короче, перетянул я жгутом твоему батьке плечо и на лбу маркером написал время, на рану наложил марлевую повязку. В машине ему совсем поплохело. Он глаза стал закатывать. Я его нашатрырём в чувства привёл малёха. Изо всех сил по щекам лупил, старался, чтоб он не вырубился. Петрович в это время с полиэтиленовым пакетом пришёл, в нём несколько замороженных окорочков. Туда мы отрубленное запястье и опустили. Дождались скорую, и рванули в больницу к Минаеву. Он нас уже там ждал. Кисть пришили, но вряд ли она сохранит свои функции. Сердечко во время операции у твоего батяни остановилось. Но Минаеву удалось вытащить твоего батьку с того света. Не врач, а бог прям, другой бы вообще за такую операцию не взялся. Культю твоему отцу оставил бы и всё на этом.

— Спасибо, Пашка, я твой должник! — пробормотал Жаба и на его глазах навернулись слёзы. — Господи, хорошо, что я именно тебе позвонил.

— Ещё какой должник! — воскликнул Рябов. — Бутылкой коньяка и чебуреками не отделаешься. Я вот, например, никогда шашлыка из баранины не ел.

— Намёк понял.

— И ещё жене шубу хотел купить.

— Покупай, кто тебе мешает.

На лице майора расползлась улыбка, и он замотал головой.

— Жаба-Жаба! Это тоже намёк.

— Неужели! Если ты про ту тысячу баксов, что мне дал Кабардин, то я обязательно с тобой поделюсь. Только сначала её надо отработать.

— Нет у тебя этой тысячи… я же знаю.

— Этой нет, будет другая. Не переживай, всё что я тебе должен, отдам.

— А я и не переживаю. Батька твой нам доброе дело всё-таки сделал. Теперь у нас есть один хмырь, который нам обязательно всё расскажет. Уж, я постараюсь. Завтра с утра возьмусь за него, Бубнов мне поможет.

— Чего эти дурни к батьке на участок полезли?

— Подставить его хотели. Наркоту подкинули… Короче, взялись они за твоё окружение по-серьёзному. Только действовали совсем неграмотно. Хотя, чего я удивляюсь, был случай не так давно, одному деду просто пачку смятую из-под сигарет рядом с калиткой кинули. Тот вышел, увидел её, поднял и выбросить в мусорку хотел. Его с этой пачкой и повязали. А в пачке несколько пакетиков наркоты. Одно идиоты не учли, что у деда этого в друзьях главный прокурор области. Натянули их всех по самое не хочу за такую афёру. А попадись простой дед какой-нибудь, пошёл бы по этапу.

— Суки, блин! Убить за такое мало! Я завтра отсюда слиняю. Очень уж мне хочется с этим подставщиком пообщаться. Рёбра ему посчитать, да от камней в почках избавить.

— Ты это мне, не дури. Отлежись, как следует…

— Время уходит, чувство у меня такое, что живой Кабардину я не найду.

Рябов хмыкнул.

— Ты сам виноват. Вот скажи мне, почему я обо всём, что с тобой происходило, узнаю от Бубнова, а? Трудно мне было позвонить? Как всегда, всё сам! И на выходе вот такие проблемы.

— Ты не поверишь, Паша, но всё так быстро закрутилось, что я сам не понимал, куда кидаться и что делать. Этот грёбаный Манипулятор заставил меня побегать…

Жаба начал в подробностях рассказывать Рябову всё, что с ним происходило с того самого момента, как от него ушёл Кабардин. И остановился на моменте, когда в его рабочем компьютере разово запустился звуковой файл, а потом тут же удалился. Жаба вспомнил, как из динамиков раздался голос майора Рябова:

— Ну, это Жаба, товарищ подполковник… Ну, он такой, какой есть. Его не исправить.

А затем голос подполковника:

— Гнать этого дурня отсюда надо! Я его здесь терплю только из-за тебя. Только из-за твоих заслуг.

Дмитрия эти реплики тогда так сильно зацепили, он потом ещё их долго переваривал.

— Пашка, — воскликнул Жаба. — Ты можешь вспомнить, когда этот диалог между тобой и подполковником состоялся? Ну, пожалуйста, ну, вспомни… Кто с вами тогда мог быть в кабинете? Кто мог записать на диктофон ваш разговор?

Рябов хмыкнул и поднялся со стула. Он зашагал по палате. Подошёл к окну, потом к двери, затем вновь вернулся к окну.

— Задал ты мне вопросик… Не могу я так с ходу вспомнить, если честно. Мне надо подумать

— Ну, хотя бы предположи.

— Семжина — наш новый инспектор по делам несовершеннолетних — у подполковника частенько в последнее время ошивается… Только она мне приходит в голову… Хотя манипулятор из неё явно никакой. Дура дурой.

— А кто у нас в компьютерах хорошо шарит? Не помнишь, не устанавливал ли кто-нибудь подполковнику какое-нибудь новое программное обеспечение?

— Бусько у нас в этом продвинутый. Он и тебе устанавливал.