— Ты куда?

— Батьку сменить. А он в больницу к деду поедет.

— Задержись пока, давай одно видео посмотрим.

Жаба бросил флэшку Олегу, и через несколько минут они на кухне смотрели на ноутбуке записи, которые Жабе передала Перова. Зрелище было ужасным. Одно дело увидеть, как в кино острый охотничий нож вонзается в голову человека, и совсем другое, когда всё это происходит в реальной жизни. Второй раз записи пересматривать Жаба не решился.

— Жесть какая, — резюмировал Олег.

— Они все в дупель пьяные, — пробормотал Дмитрий. — Такое ощущение, что каждый по бутылке водки выжрал… Они никакущие. Все, кроме Гедича. А по рассказам Дениса Жердина ничего крепче «Совиньона» они не пили. Бредятина какая-то. Нет, тут что-то не то. И Кабардина — последний раз, когда она попалась на камеру — была уже в таком состоянии, что вряд ли на своих ногах могла далеко уйти. Но самого убийства она не видела. Не слышно ни её голоса и не видно саму на момент убийства, так же, как и Гедича.

— Здесь совсем мало видеоматериала. Видно только, что происходило за последние пятнадцать минут до убийства и само убийство, — сказал Олег. — А всё остальное где?

— Я не знаю, — вздохнул Жаба. — Видимо, уничтожено.

Бородатым мужиком, которого благодаря отцу Жабы удалось задержать, был Валерий Хванько. Бывший оперативник, уволенный из рядов МВД за то, что сливал информацию одной преступной группировке. По его вине чуть не погиб сын генерала Ващенко.

Хванько сразу заявил, что готов отвечать на все вопросы. Рябов и Бубнов сидели напротив него за столом в комнате для допросов и слушали всю туфту, что он старательно втирал им в уши. Глаза Хванько слезились. Ему повезло, он не потерял зрение из-за химического ожога глаз. Ему успели оказать первую медицинскую помощь: промыли слабым раствором пищевой соды. Но всё равно, глаза его воспалились, они были краснющими. Смотреть на него без содрогания было невозможно. Ожог затронул слизистую и зону вокруг глаз, а также ещё зацепил и веки.

— Я вам клянусь, мы полезли туда, чтоб стащить у старика металлолом какой-нибудь. Нам на пузырь не хватало. Мы даже подумать не могли, что этот бешеный дед с топором выскочит.

– Эту пластинку ты можешь сразу выключить, — сказал ему Рябов. — Твой дружок совсем другую песню поёт… Он говорит, что вы давно на крючке. У одного вашего общего знакомого есть компромат на вас, и вы вынуждены делать всё то, что он говорит.

— Это всё лажа. Я вам правду говорю, мы полезли за металлоломом. Не придумывайте того, чего не было. Никто нас ни на каком крючке не держит. Ну, ей богу, мужики. Виноваты, каюсь. Бес попутал.

— И ещё есть девочка, которую вы вывезли за город, и которая готова тебя опознать, — продолжил давить на бывшего опера майор. — Товарища твоего уже опознала. Он умнее тебя, он сразу с нами сотрудничать начал. И я вот подумал, тот, кто из вас мне Манипулятора или, как вы его там называете, первым сдаст, тому статью за наркотики паять не стану. Ну, а кто тормозить будет, обещаю надолго упрятать.

— И я тебя запомнил, — хохотнул Бубнов. — Неужели ты, придурок, думаешь, что из-за мешка на голове я тебя не узнал. Когда ты меня, чмошник, вязал, я увидел твою руку. Шрамик у тебя на вене. Покажи мне свою правую ручку, докажи, что я не прав.

— Э-ааа, мои хорошие, — процедил сквозь зубы Хванько и плюнул на пол. — Не надо на меня вешать всё, что вздумается. Я человек грамотный.

— То есть ты не имеешь никакого отношения к наркоте, которую мы нашли в мастерской у Алексея Даниловича?

— Конечно, не имею. Это его мастерская, а не моя.

— Я понял, — произнёс спокойным голосом Рябов. — Ну, раз так, тогда я тебе объясню, как не твоё станет твоим. Маленькая дырочка в этом пакетике появится. Совсем маленькая. А в куртке твоей обнаружатся следы этой дряни. И дружок твой, чтоб не терять полжизни своей на зоне, охотно подтвердит, что это ты притащил и подбросил наркоту. Как тебе такой расклад? Может, хватит меня на прочность проверять? Я тоже грамотный. Когда моим бойцам по крупному пакостят, я отвечаю гнидам таким, как ты, той же самой монетой. И выбора обычно никакого им не предоставляю.

— Не надо меня брать на понт. Я реально не имею к этому никакого отношения.

Рябов закрыл свою записную книгу.

— Ладно, — сказал он и встал из-за стола. — Я тебе дал шанс, но ты не захотел им воспользоваться. Второго шанса я тебе не дам. Слово офицера. Либо ты сейчас начинаешь говорить, либо я поступлю так, как я тебе объяснял. Третьего варианта не будет. Считаю до трёх. Времени думать, у тебя нет. Один…

— Хорошо, хорошо, только не закипай! Я давно уже сижу у него на крючке. Я как цепной пёс его. Что скажет, то и делаю. У него серьёзный компромат на меня. Но лица этой твари я никогда не видел. Но я его узнаю, если увижу. По телосложению и походке.