— Вы, вероятно, знаете студента по имени Викент Левиафан? — спросила Петровская, сдерживая сквозившее в её интонациях раздражение.

— Знаю, — коротко ответил Истомин.

— Вы в курсе, что с ним произошло на вечеринке?

— Он, кажется, получил травму, — сказал Истомин. К своему удивлению, он даже не нервничал.

— Верно, — медленно проговорила Петровская. — Вы что-нибудь можете рассказать о том, как именно он получил травму?

— Нет, — твёрдо ответил Истомин.

— Хорошо. Другие участники мероприятия, — на этом слове МакГрайв тихо фыркнула, а Русаков чуть улыбнулся, — рассказали, что видели вас рядом с Агнессой Русаковой.

— А какое отношение это имеет к Левиафану? — спросил Истомин.

— Видите ли, — Петровская покосилась на Русакова, — свидетели утверждают, что сначала Агнесса общалась с Левиафаном. А потом, — Петровская кашлянула и снова бросила взгляд на Русакова, который смотрел в окно, барабаня пальцами по колену. — Потом вас видели в спальне с Агнессой Русаковой.

Психолог, который до этого ни разу не поднял головы, наконец отвлёкся от своих записей. Глеб Русаков смотрел на Истомина, не мигая. Очевидно, чёрный цвет глаз Агнесса унаследовала именно от отца.

— И что же мы делали в спальне? — подала голос Агнесса, всё также безмятежно глядя в пространство.

Петровская замялась, Русаков перевёл мрачный взгляд на дочь.

— Мы действительно общались с Левиафаном, потом он куда-то ушёл, — Агнесса говорила монотонно, не давая себя перебить. — Мне стало нехорошо, я пошла в спальню, чтобы прилечь. По дороге встретила Даниила… как вас там? — Она повернулась к Истомину и вопросительно глянула не него. — Впрочем, неважно. Он принёс воды, и мне стало лучше. Потом я поняла, что больше не хочу оставаться на вечеринке, и спросила Даниила… э… Истомина, не собирается ли он уходить. Он сказал, что собирается. Мы дошли пешком до станции и сели на поезд до города.

— Вы можете это подтвердить? — медленно спросила Петровская, когда Агнесса замолчала.

— Могу, — кивнул Истомин, чувствуя, как напряжение сковывает всё тело, заставляя больную спину вытянуться в струну.

— Тогда вы можете быть свободны. — Петровская сделала резкое движение, будто хотела сбросить все бумаги со стола, но в последний момент, вспомнив о присутствии Русакова и мадам МакГрайв, сдержалась.

Истомин покинул кабинет вместе с четой Русаковых. До выхода из Гимназии все шли молча. На скамьях холла расположились студенты и их родители, которых тоже вызвали для дачи объяснений. С одной из скамей поднялась Астра.

— Ну, что там? — спросила она у Агнессы.

— Да ничего особенного, — пожала плечами Агнесса. — Ты маму ждёшь? Вряд ли она скоро освободится. — Агнесса окинула взглядом ждущих своей очереди студентов.

— Тебя подвезти? — спросил Русаков у Астры, не глядя на неё.

— Было бы замечательно, — улыбнулась Астра.

Русаков двинулся к выходу, Астра последовала за ним.

— Всего хорошего, — сказала Агнесса Истомину и пошла следом. Но на миг Истомин поймал её внимательный взгляд. Как будто она что-то знала, но предпочитала придержать до определённого момента, чтобы потом, когда всё раскроется, насладиться эффектом.

Через несколько дней десятая ступень сдавала итоговое эссе по валеологии. Получив темы, студенты расселись за длинными столами в просторной лекционной аудитории. За окном хлестал ливень, по стеклу сплошной пеленой стекали потоки воды. Агнессе попался простой вопрос, нужно было всего-то обосновать необходимость регулярных физических нагрузок и привести примеры.

Спустя пару минут после начала работы в дверь проскользнула Тяпкина-старшая. На цыпочках подошла к кафедре. Пока Тяпкина, наклонившись к его уху что-то шептала, Истомин медленно осматривал аудиторию. Потом его взгляд метнулся к Агнессе. Он коротко кивнул Тяпкиной, и она бесшумно выскользнула в коридор. Ещё раз внимательно глянув на Агнессу, Истомин отвернулся к окну.

Агнесса закончила писать чуть раньше положенного. Когда она подошла сдать работу, Истомин, подавшись вперёд, шёпотом произнёс:

— Вас ждут в администрации.

Молча кивнув, Агнесса вышла из аудитории и отправилась в кабинет директора, где теперь обосновалась Третьякова. Ученицу встретили мрачным взглядом, не обещавшим ничего хорошего, и лишь коротким кивком пригласили в кресло для посетителей. На диванчике сбоку устроился Глеб Русаков. В идеальном костюме, закинув ногу на ногу, Русаков барабанил пальцами по подлокотнику. Агнесса знала, что если её отец старался казаться вальяжно-расслабленным, значит, что-то шло не так.

Рядом с Третьяковой сидел светловолосый осанистый мужчина средних лет в форме Службы безопасности.

— Агнесса, — произнесла Третьякова с плохо скрываемым волнением в голосе, — это майор Литвин, у него есть к вам пара вопросов.

— Вы Агнесса Глебовна Русакова? — спросил Литвин, достав планшет и что-то в нём отметив.

— Да, — кивнула Агнесса.

— Расскажите, где вы были вчера вечером в промежутке от семи тридцати до восьми часов.

— Почему вас это интересует? — спросила Агнесса и чуть не подпрыгнула от резкого треска. Её отец вдарил кулаком по подлокотнику дивана, так что тот чуть не проломился. Мягко улыбнувшись, Русаков расправил ладонь и снова, как ни в чём не бывало, откинулся на спинку. Третьякова с трудом перевела напряжённый взгляд с него на Агнессу.