— О, драаама, — тянет она. Экстрасенс тоже мне. — Как вышло, что она не с тобой? Где ты так налажал, парень?

— Идите к чертям собачим, — злюсь.

— Ты вроде не похож на того, кто своё упустит…

Опять молчу, пытаясь сохранить самообладание, что крайне сложно, когда находишься рядом с этой острой на язык дамочкой.

— Ну чего ты в себя ушёл, малыш?

*ля… Я сейчас пристукну её. Или придушу ремнём безопасности.

— Дурной, не видел что ли, как она смотрела на тебя? — толкает меня плечом, отчего машина опасно виляет.

— Какого хера вы творите?

— Ты обидел её? — игнорирует мои реплики.

— Нет. Люк открытый, алё, — снова выкручиваю руль.

— А что же?

— В армию ушёл.

— Ооо, не дождалась, выходит? — спрашивает, въезжая на территорию огромного особняка.

— Она не обязана была меня ждать, хватит задавать бесконечные вопросы! — раздражаюсь всё больше, повышая голос.

— Не кипятись, тигрёнок.

***ть. Так надо мной ещё никто не издевался…

— Выползай, коп.

— Где мы? — вылезаю из тачки и осматриваю шикарный домище. Вдыхаю поглубже. После покатушек с ней меня порядком тошнит.

— У меня. Зубы не заговаривай. Расскажешь потом всё в деталях, обожаю жаркие истории! — не отстаёт она, улыбаясь как грёбаный чеширский кот.

Идём вдоль огромного бассейна. Миссис Санчес скидывает туфли и, блаженно вздыхая, бредёт по газону.

Подходим к двери. Она нажимает код, снимает защитную сигнализацию и открывает. Захожу за ней, всё ещё не понимая, какого хера тут делаю.

— Сюда иди, чего замер как пришибленный сурикат? — зовёт она.

Делаю пару шагов и останавливаюсь в просторном вестибюле, когда загорается свет. Дом поражает своими размерами и убранством. Даже поместье Ричи ему уступает.

— Ну, как тебе в гостях у бабушки Санчес? — деловито упирает руки в бока. — Я столько зелёных сюда вбухала…

— Кажется, это называется рококко или барокко, — к собственному удивлению выдаю нетрезвый я. (Рококо, барокко — стили искусства 18 века. Примечание автора).

— Ооо, ты ж мой хороший, барокко действительно!

Рассматриваю окружающее пространство. Дворцовый стиль, призванный продемонстрировать успех, богатство и достаток — очень бросается в глаза. Высокий потолок, мозаика. Статуи, картины, дизайнерская лестница. Для оформления дома использованы цвета, которым отдают предпочтение истинные аристократы: бордовый и золотой.

— Производит впечатление, правда? — улыбается, довольная моей реакцией.

— Чувствую себя грёбаной золушкой на приёме у английской королевы…

Она громко хохочет.

— Ну-ка пойдём в гостиную, раз уж спальня мне с тобой не светит, — исчезая за огромными двустворчатыми дверьми, бросает Тильда.

Толкаю их и оказываюсь в зале. Пафосом веет неимоверно. Слепяще белый пол, мебельный гарнитур с инкрустацией и резьбой, дорогой узорный текстиль и позолоченные элементы. У камина лежит огромный персидский ковёр. Как по мне, чересчур помпезно и вычурно.

— Выпьем? — появляется она с бутылкой в руке. — Всех распустила на сегодня, так что самообслуживание.

Ставит снифтеры на стол и слегка наполняет их. (Снифтер — бокал на тонкой ножке со специфичной, сужающейся к верху формой. Примечание автора).

— Macallan, — изумлённо пялюсь на графин коллекционного виски.

— Да, моя радость. Macallan Lalique Crystal Decanter. Более 50 лет находился в дубовой бочке из-под хереса. Мягкий вкус и дымный аромат. Всего было произведено 420 бутылок. Каждая бутылка имеет индивидуальный номер.

— Ну, сыпать цианистый калий в алкоголь смысла нет, так что я не откажусь, — вдыхаю ноздрями потрясный аромат баснословно дорогущего виски.

— За знакомство, горячий полицейский! — опять хихикает она, и в воздухе звонко звякают бокалы.

Да, вкус конечно отменный. Без преувеличения, это — самое крутое пойло, которое мне доводилось пробовать.

— Так. Ну а теперь выкладывайте, на черта вам моя скромная персона, — хмурю брови. — Не люблю быть должным кому-либо.

— Вот не даёшь ты моментом насладиться, засранец! — ставит пустой снифтер на стол и достаёт телефон. — Как я уже сказала, деньги мне твои не нужны. А вот услуга вполне.