— Родителей нашли в ущелье. Завалило камнями?

— Возможно. Получается — твоих родителей убила тётка Арнитты?

— Я не уверена, что Отиллия Рейплнетт — действительно её тётя. Я лишь предположила.

— Надо проверить. Не зря она мне сразу не понравилась!

— Драг. Арнитта, она…

— Что «она»? Хорошая? Очнись, детка! Ты уже не ребёнок. Никому нельзя доверять. Всё, сюда топает Эрлин, а я ещё не понял, можно ли доверять ему, так что прости, но я исчезаю.

Схватив склянку кончиком хвоста, фамильяр действительно исчез. Со стороны пещеры послышался шум — маг перебирал взятые с собой зелья (он точно помнит, что брал настойку солнечника), всё время поглядывая на спящую девчонку. Он нервничал — вдруг что-то пойдёт не так? Спящая села и стала оглядываться — он бросился к ней.

— Очнулась?

— Да.

— Думал, ты будешь в трансе намного дольше.

— Я… Я всё испортила, — она всхлипнула, он медленно сел на траву рядом с ней и обнял, положив огненно-рыжую голову себе на колени.

Он гладил её плечи и жёсткие, курчавые волосы, ласкал взглядом смешные, рассыпанные по лицу веснушки, пока она рассказывала — что именно видела в мире призраков. Бедная… Бедная девочка. Совсем ещё ребёнок. Какое страшное испытание. И какая сила! Откуда? Виздрагос лишён магии. Целая Академия уже не первый год лишь делает вид, что учит адептов. Каким бы уважаемым и древним ни был род — магии в нём почти не осталось. Зверушки томятся в неволе — к истинной связи ведьмы и фамильяра — той, что была когда-то, в былые славные времена весь этот спектакль не имеет никакого отношения!

И среди всей этой плачевной картины, вдруг — она. Магии — прорва. Знания, талант зельевара. Тем её проклятым зельем можно было уничтожить не большой, конечно, скорее крошечный, но мирок, что уж говорить о маге, ведьме…да даже драконе! Фамильяр — да… Это, конечно, вопрос открытый. Ладно — потом разберётся. В чём же секрет? Как Келисавва-Вербенсклетт сохранили свою магию? Лита говорила — её отец знал магию иных миров. Искал, изучал, путешествовал. Что-то создал? Что-то нашёл? Артефакт?

— Мартиш?

— Да… Как ты? Не нашёл солнечник… Есть другое зелье — вот. Выпей. Тебе станет легче.

— Спасибо, Драг принёс настойку солнечника. Мне уже намного лучше.

Эрлин улыбнулся, а потом сказал:

— Сейчас — домой. Тебе надо выспаться и отдохнуть. Завтра мы пойдём в Академию.

— В библиотеку?

— Нет. Хочу поговорить с Персивалем Хойя. Вместе с тобой. Не возражаешь?

— О чём?

Эрлин рассмеялся. Сколько жизни в этих зелёных глазах. Злости, страсти, протеста и жажды деятельности! Когда-то и он был таким. Но он не испытывает к ведьме отеческие чувства. Он чувствует к ней то, что уже не надеялся найти в своей душе никогда.

Любовь. Он ещё не смирился. Не осознал. Не принял. Но сделать он не сможет ничего. До конца своих дней он привязан к этим веснушкам и обречён на истинные муки вдали от объекта своей страсти. Есть вещи, от которых зелья не помогут, даже с его опытом…

— О чём? — повторила Лита.

— Обо всём. О том, что мы узнали сегодня. О том, что делать с преступлением двадцатилетней давности и тем, что Виздрагос теряет магию, исчезая с карты волшебных миров.

— С чего ты взял?

— А ты сама не видишь? Связи с фамильярами — нет. Ёж, спящий на полке — это фамильяр?

— У Арнитты Бузи — бабочка. И она ведёт себя, как настоящий фамильяр. Всё время порхает возле плеча. Наносит крыльями пудру — Арнитта работает в салоне красоты. Мы были там с тётушками перед тем, как идти на бал.

— Я помню, кивнул маг. Ты была очень красивая…

Щёки вспыхнули — да так, что веснушек видно не стало! Что с ней? Она сходит с ума от его голоса. Ей хочется всё время быть рядом. С той самой первой минуты в Академии, когда он поднял её в воздух, чтобы она рассмотрела картину.

— Спасибо…

— Так вот. Разберёмся. Вот там, в Академии и разберёмся. Думаю, пригласить его величество — лишним не будет.

— Что? Ты… Ты имеешь в виду…

— Короля Виздрагоса.

— А тётушки?

— Боюсь, и их придётся позвать. И твоего фамильяра. Круг замкнулся. Подумать только…

— О чём ты?

— Пойдём. Тебе надо выспаться. Завтра — трудный день.

— Ты мне ничего не рассказываешь! — Лита вскочила. — Ничего толком не объясняешь!

Так они и шли в ночи по горной тропе. Ведьма и маг шагали под звёздами, Уж — скользил меж камней. Лита пыталась хоть чего-то добиться от упрямого мага, но он лишь улыбался, стараясь запомнить каждое мгновение, когда она рядом с ним…

Тётя Петт ходила совсем притихшая. Лите пришлось ей всё рассказать в мельчайших подробностях. Утаивать такое было бы неправильно. Мама была её сестрой. И если она, Лита, родителей не помнит совсем, то…

После того, что произошло, всё изменилось! Ей снились сны. Яркие. Солнечные. Рыжая лисица. Тихая, добрая улыбка отца и золотые волосы мамы — как будто тем, что она, наконец, исполнила оставленный отцом наказ — там, в мире мёртвых, родителям стало чуть легче. Теперь их смерть вовсе не тайна. Их убили. Убили, потому что они пытались что-то остановить.