Даже Мартиш Эрлин. Вроде с самого начала знал, что так будет — подготовился заранее, чтоб ценному ингредиенту не пропасть, — а туда же! Застыл, как… Как призрак усопшего.

— Что ты, детка! Всё прекрасно, — улыбнулась тётя Руми, вот только голос у неё странно подрагивал.

— Всё не так, — нахмурилась тётя Петти. — Понимаешь? Всё!

— Пет! Перестань портить малышке настроение! Она умница, она…

— Она уже не ребёнок, Румильда, — тихо произнесла Петунья Вербенсклетт, бросив на племянницу обеспокоенный взгляд.

– Да в чём дело-то? Что с вами со всеми? Что со мной не так?!

Они сидели в уютном общем зале, возле самого камина. Изумрудные, бархатные, слегка потёртые гардины, потолок расписан драконами, летящими среди остроконечных горных вершин. Не смотря на бал и традиционную церемонию инициации юных ведьм, здесь было пусто — это была скромная гостиница на окраине столицы. Добираться во дворец не удобно, конечно, зато тихо.

— Не с тобой, — тётя Петт взяла руки племянницы в свои. — С фамильяром твоим. Слишком много удивительного и странного… Слишком много. Во-первых, я никогда не слышала, чтобы Уж…

— Был фамильяром? — Лита высвободила руки и сложила их на груди. — Ну и что? Фамильяром может быть кто угодно!

— Не совсем так, — ведьма прищурилась. — Есть перечень. Список. Очень длинный, правда. В нём перечислены все фамильяры.

— И Ужа там нет?

— Не знаю, девочка. Говорю же — очень длинный.

— Хорошо. Я найду свиток в библиотеке. У меня лицензия с отличием, а это значит — неограниченный доступ ко всем архивам королевства. Если Ужи там числятся — ты успокоишься?

— Ха-ха-ха… Всё-таки ты ещё совсем…ребёнок. Не стоит идти на такие жертвы. Тем более что это всё равно ничего не изменит.

— Тогда что вас так сильно беспокоит?

— Ты — очень сильная ведьма, Лита, — тётя Румильда погладила ярко-оранжевую шёрстку Бергамота. — Мы боимся зависти. Такое количество магии… Тебе никогда этого не простят.

— Отобьёмся, — отмахнулась Петунья. — Это не так страшно.

— Тогда что?! Тётя Петт?

— Мартиш Эрлин. Никто толком не знает — кто этот колдун и откуда взялся при дворе, — проворчала старушка. — Одни слухи. Одни слухи… Даже те, кого я всегда считала людьми здравомыслящими, такое несут! Будто питается он исключительно змеиным молоком.

— Тётя Петт! — Лита застыла, не донеся до рта сладкий пирожок.

— Вот и я о чём! Чушь какая… Будто живёт он двести лет и на лицо не меняется, а молодость продлевает тем, что купается в крови убитых девственниц.

— Бред, — Лита нахмурилась.

— Согласна, — ведьма покачала головой. — А только о количестве магии твоего фамильяра Эрлин знал заранее. И не вся магия, скажу я тебе, становится Золотым песком.

— Не вся? — вот тут Лита удивилась по-настоящему.

— Не вся. В Золотой песок превращается лишь магия умеющего колдовать. А фамильяры сами не ворожат! Они поддерживают. Делятся энергией. Золотистая пыль — суть магической связи меж вами, и только! По крайней мере — это то, что я знаю, девочка. А знает Петунья Вербенсклетт не так уж и мало… С другой стороны, на то своё зелье ты Золотого песка годовой запас извела, если не больше, а змеёныш твой его наглотался будь здоров. Кто знает — может, от этого всё…

— Мартиш Эрлин так смотрел на него… — Румильда брезгливо ткнула пальцем в сторону змея.

Драг, свернувшись кольцами вокруг чашки, приподнял голову, посмотрел на ведьму и вновь спрятал жёлтые пятнышки под хвост.

— Как? — Лита закатила глаза — все эти разговоры уже начинали раздражать.

— Странно. Будто он его… испугался, что ли?

— Да, — кивнула тётя Петт. — Я тоже заметила.

— Ну… Вряд ли Мартиш Эрлин боится Драга. Я пойду спать, ладно? Устала…

— Иди, девочка, иди. Сегодня был тяжёлый день.

Лита встала, а её фамильяр, исчезнув на мгновение в копне густых огненно-рыжих волос хозяйки, улегся вокруг её головы, намотав локоны на хвост. Замысловатая причёска возникла в мгновение ока! Тётушки лишь переглянулись — никогда ничего подобного ни одной из них видеть не приходилось. Это было…странно. Тревожно. И мысли в голову лезли сплошь невесёлые.

Ночь. За окном — тьма непроглядная. Лита прислонилась лбом к прохладному стеклу, прислушиваясь. Городская тишина и лесная — словно разные миры. Идёт дождь — моросит, словно по крыше на цыпочках отплясывает, а в самой чаще леса такой дождь шептал бы на все голоса! Вздыхал, кашлял, причмокивал… А тут? Даже сова не ухнет. Как-то сиротливо. Также и магия — ей в лесу будто дышится легче. Нечего лесной ведьме в городе делать. Завтра же она вернётся домой.

Домой…

А где её дом? В лесу? Или здесь — в столице, где когда-то её отец держал знаменитую на всё королевство аптеку? Где?

— О чём задумалась? Решилась-таки веснушки вывести? Не из-за Мартина ли Эрлишшшша? А?

Змеёныш обвился вокруг шеи, слегка сдавив горло и, изогнувшись, застыл у переносицы так близко, что заслезились глаза.

— Драг… кх. кх…хке…задушишь….

— Ой, не притворяйся! Ничего я тебе не сделал! — Уж сдавил ещё сильнее.

— Ты…кххх…кххх… С ума сошёл?!