И Бекка поймала его с поличным. Конец. Это было так предсказуемо, думала я. Но теперь предполагаю, что это не так.

Я прячу своё лицо в ладони. Это не предвещает ничего хорошего.

Но уже 10:56, и Мия будет здесь в любую минуту, чтобы отправиться на шоппинг.

Поэтому я не могу позвонить Бекке прямо сейчас.

И честно говоря, может это и к лучшему. Нужно дать ей время остыть.

Совсем немного.

До тех пор, пока я не наберусь смелости встретиться с ней лицом к лицу, потому что Бекка права. Я предала её, влюбившись в её парня. Она понятия не имеет, что моя влюбленность в Квинна полностью затмилась моей любовью к Данте.

Но это не отменяет того факта, что я держала свою влюблённость в секрете от неё. И это самая обидная вещь. У нас нет секретов друг от друга. Никогда не было. Не было до этого момента.

Я вздыхаю. Почему жизнь иногда бывает такой сложной?

10:58.

Около кровати звонит телефон, и я нерешительно поднимаю его.

— Алло?

Звонит кто-то из прислуги. Приехала Мия. По-видимому, они не могут просто впустить её без чьего-либо разрешения, так что я даю его и жду. Она приходит через минуту или две.

Она стучит в дверь моей спальни, и я удивлена, увидев, что она неплохо выглядит после вчерашнего. Она смеётся над моим выражением лица.

— Ждала кого-то другого? — спрашивает она, проходя в комнату.

— Нет, — заикаюсь я. — Я просто подумала, что у тебя... похмелье.

Она снова смеётся.

— Я неплохо умею скрывать его, — признаётся она. — У меня голова раскалывается.

На Мие надеты два ультракоротких чёрных топика, один поверх другого, и около пяти поясов, украшенных стразами. Её короткие чёрные волосы удерживает ободок, так же украшенный стразами, и в целом она напоминает блестящую рок-звезду. У неё даже есть пятидюймовые каблуки.

— Ты так нарядно одета, — тактично говорю я.

На самом деле она выглядит так, будто собирается в клуб. Не совсем то, что я бы надела для дня шоппинга. Но кто я такая, чтобы судить её, когда у меня самой всего один комплект одежды?

— Если ты собираешься что-то делать, — советует она, — то делай это до конца.

Хорошо подмечено.

— Ты готова? — спрашивает она, оглядывая меня с головы до ног. — Неважно. Главное, что ты готова для покупки новой одежды.

— Ещё как, — подталкиваю её я и чувствую, словно Мия — моя старая лучшая подруга. И это действительно хорошее чувство, особенно в тот момент, когда я знаю, что Бекка просто готова выцарапать мне глаза.

Я беру свою сумочку, и мы покидаем мою комнату, спускаемся по ступенькам и выходим наружу. Никто не пытается остановить меня, и я понимаю, что жду появления кое-кого. Я не знаю, почему. Мы идём по мощёным тротуарам и в этот раз, никто не останавливается, чтобы посмотреть на меня. Наверное, они не понимают, кто я такая.

Мия направляется в ближайший магазин и тащит меня за руку. Мы шагаем внутрь и незамедлительно попадаем в рай девушки-подростка: бесконечные шкафы одежды. Я делаю маленький счастливый вздох, поглаживаю кредитную карту моей матери, которая спрятана в моем заднем кармане, и начинаю просматривать стойки с одеждой.

Спустя четыре пары шорт, две пары босоножек, две футболки, две блузки в стиле Физанта (Прим. пер.: вероятно, идёт речь о Томасе Физанте — американском архитекторе и дизайнере; в его проектах преобладают теплые сливочные оттенки и цвет слоновой кости), один купальник и семь пар нижнего белья, мы с Мией стоим на тротуаре с нашими сумками. Я заглядываю в её пакеты.

Всё, что она купила, чёрного цвета.

Я снова поднимаю на неё глаза. Она просто не похожа на готическую девушку.

— Пытаешься изменить свой образ? — с любопытством спрашиваю я. Она широко улыбается.

— Как ты узнала?

— Просто предположила. Но почему?

Она пожимает плечами.

— Не знаю. Наверное, чтобы немного встряхнуться. Чтобы мои родители не расслаблялись.

Я киваю.

— Думаю, это неплохая причина, как и любая другая.

Мия собирается ответить, но вдруг закатывает глаза.

— Тьфу ты. Стерва на 9 часов.

— Что? — я пристально смотрю на неё, и она тянет меня за руку обратно в магазин. Я поворачиваюсь и вижу Элену и двух других девушек, прогуливающихся по тротуару.

— О.

Я слышу, как они уходят, болтая и делая замечания, не вызывающие ничего, кроме ненависти. Я не понимаю, что Данте нашёл в ней, и спрашиваю об этом Мию.

— Я не знаю, — задумчиво отвечает она, кусая нижнюю губу. — Не знаю, видит ли он в ней хоть что-то, если честно. Иногда они вместе, а иногда нет. Думаю, это просто удобно. Их семьи практически объединены. И потом, конечно, их отцы ожидают, что когда-нибудь их семьи, действительно, соединятся.

— Какой сейчас год? — заявляю я. — 1623? Люди больше не женятся, чтобы объединить семьи.