Как бы поступила любая нормальная девушка.

Глава 14

Если я когда-либо в жизни думала, что умираю, я сильно ошибалась. Тогда я даже не была близка к смерти. И я уверена в этом, потому что именно в данный момент я корчусь в предсмертных муках. Так что теперь я знаю, каково это.

Я стону и прячу лицо в подушку, когда утренний свет атакует мои глаза с хладнокровной местью. Моя голова раскалывается. Будто кто-то стучит по моему черепу молотком. И тыкает в глаза острой палкой. И бьёт меня головой об стену. А потом наступает на мой лоб.

Я прищуриваюсь одним открытым глазом. Да кого я обманываю? Я одинока. И у меня похмелье.

И мне это совсем не нравится.

Я снова стону. Это того не стоило. Зачем кому-то в здравом уме делать это с собой?

Мой телефон жужжит, и я понимаю, что это именно он разбудил меня в первую очередь. Я понятия не имею, как долго он звонит, но протягиваю руку, чтобы неуклюже схватить его, и вглядываюсь в экран.

Квинн МакКейн.

Ох, отлично.

Именно тот, с кем бы я хотела сейчас поболтать.

Сарказм.

Я бросаю телефон обратно на кровать, а затем накрываю глаза ладонью. Я не собираюсь отвечать. И никто не может заставить меня. У меня похмелье, и я раздражена.

Мой телефон молчит в течение ничтожной минуты, прежде чем снова начинает звонить. Я переключаю вызов на голосовую почту. Он снова начинает звонить. Это повторяется ещё дважды, прежде чем я понимаю, что Квинн не собирается сдаваться. Он намерен поговорить со мной.

Уф.

Я рычу в трубку.

— Что?

Краткая тишина.

— Риз? — Квинн застигнут врасплох, потому что обычно я не веду себя как стерва, даже в «эти» дни месяца. Уравновешенная девушка-соседка. Это я. Это моё вечное проклятие. — С тобой всё в порядке?

И он на самом деле кажется обеспокоенным, так что я чувствую себя плохо из-за того, что я чуть не откусила ему голову. Вроде того.

Я глотаю густую слюну, которая скапливается у меня во рту. Вот она радость от похмелья. Не понимаю... почему люди сознательно делают с собой такое?

— Я в порядке, — уверяю его я и даже звучу несколько убедительно. — У меня просто сильная головная боль. Почему ты звонишь мне по сто раз? Что-то не так?

— Всё не так, — стонет он в трубку. Я могу слышать боль в его голосе, что меня сразу настораживает, и я сажусь прямо в постели, хотя моя голова может взорваться от контакта со светом.

— С Беккой всё в порядке? — быстро спрашиваю я. Тысячи различных сценариев проносятся в моей голове, среди них нет ни одного радужного и большинство из них связано с кровью. Автомобильная авария. Инцидент с верховой ездой. Утопление. Болезнь. Операция?

— Нет, — отвечает Квинн. — Не всё в порядке. Она не хочет меня слушать, и я не знаю, что с этим делать.

Я начинаю успокаиваться. Ничего не случилось. Почему я всегда такой параноик?

— Итак, с ней ничего не произошло? — я просто должна прояснить этот момент.

Короткая пауза.

— Нет, с ней не случилось ничего плохого. Просто всё в полном беспорядке. И, ты знаешь, это всё твоя вина.

— Ох, отлично. Конечно же, не ты, — огрызаюсь я. — Послушай. Бекка прочла мой дневник. Это никого не заботит? Она пришла в мой дом, чтобы взять мою одежду, и она рылась в моих вещах. Но никого не заботит эта часть истории. Нет, все хотят делать вид, будто мы с тобой изменяли. А мы этого не делали.

— Ты не обязана рассказывать мне об этом, — я слышу, что это ранит его. — Я понимаю, что мы не обманывали её.

— Так почему Бекка злится на тебя? — Мне любопытно знать, и так как Бекка не хочет говорить со мной, Квинн — мой единственный источник информации.

Он шмыгает носом. Он что, плачет? Серьёзно? О. Боже. Мой. Должно быть, всё очень плохо.

— Когда Бекка позвонила мне и рассказала о твоём дневнике, где-то в разговоре я упомянул, что давным-давно, много лет назад, я тоже был влюблён в тебя. Я подумал, что это смешно из-за неудачного времени, и всё такое. Но Бекка не считала это забавным.

Мир останавливается и замирает.

Или, по крайней мере, мой мир.

— Ты был влюблён в меня? — шепчу я. Всё, что громче мягкого шёпота, бьёт по моей черепной коробке, словно забивает гвозди. Такие длинные, трёхдюймовые гвозди.

Эта новость должна быть потрясающей. Сногсшибательной. Удивительной. И всего лишь неделю назад, прежде чем Данте Гилиберти фактически захватил моё сердце, на его месте был именно Квинн.

Но сейчас это только кажется грустным.

Или забавным.