Для меня не так важно, буду ли я членом маркетинговой команды. На самом деле, когда Дмитрий причислил меня к категории «важных сотрудников», я превратилась в пластилин в его руках. Данте определённо унаследовал свой шарм от отца.

Я решаю, что я, вероятно, самая счастливая девушка на планете, когда пью лимонад у сверкающего бескрайнего бассейна. В моём стакане с лимонадом плавают листья мяты, что заставляет меня чувствовать себя фантастически.

И делают этот день особенно фантастическим.

Потому что, когда этим утром я вышла из душа, на моей кровати лежали пляжные полотенца, скрученные в форме морских животных, а также записка от Данте с просьбой встретиться у бассейна.

Мы не работаем, так как сегодня суббота. Но Данте сказал, что днём мы совершим поездку в оливковые рощи, чтобы я могла осмотреться.

Он улыбается мне с соседнего шезлонга.

— Я рад, что ты здесь, Канзас, — произносит он. — Ты нравишься моему отцу. И благодаря тебе у него хорошее настроение. Он говорит, что это приятно, когда столь юный человек так интересуется бизнесом.

— Ты просто радуешься, что он сосредоточил всё своё внимание на мне, вместо тебя, — отвечаю ему я, не открывая глаз. Солнце здесь так прекрасно. Думаю, приятнее, чем в Канзасе. Конечно, это может быть потому, что я за тысячи миль от своих проблем.

Или потому что рядом со мной лежит Данте.

Собственно, так оно и есть.

Он протягивает руку и берёт мою ладонь, притягивая её к себе. Моё сердце пропускает удар, и я делаю глубокий вдох. Он просто восхитителен. После нашего вчерашнего разговора у нас был какой-то легкомысленный взгляд на наши отношения. Например, я знаю, что нравлюсь ему, хотя его жизнь сложна. И он знает, что нравится мне. И моя жизнь не сложна. Мы точно не определились с тем, каковы наши отношения, но я думаю, что это, вероятно, из-за всех перегибов.

Таких перегибов, как его отец.

И Элена.

Жизнь, полная перегибов.

А в чём плюс перегибов? В том, что они разрешаются сами собой.

Но, по крайней мере, мы знаем, что мы на правильном пути. И мы работаем над кое-чем. Чем-то действительно замечательным. Я это чувствую.

Мой телефон гудит. Я смотрю на него и вижу имя Мии в сообщении.

«Не хочешь сходить за покупками?»

Я обдумываю предложение в течение одного короткого мгновения, пока смотрю на неподвижное красивое тело Данте рядом со мной. Его лоб слегка блестит на жаре, и он касается лица длинной рукой, чтобы вытереть пот. Он практически может быть моделью в купальном костюме. Хочу ли я уйти отсюда, где я лежу с ним в нирване, и пойти с Мией по магазинам туда, где могу столкнуться с той жуткой цыганкой?

Хм. Ответ отрицательный.

Я пишу ей:

«Не могу. Не хочешь поплавать?»

Она отвечает:

«Не могу. Мне нужен новый лифчик. Мои девочки слегка подросли. Старые лифчики пережимают мои соски»

Я отвечаю:

«Слишком много подробностей :)».

Затем я добавляю:

«P.S.: Твои девочки стали больше? Ты беременна??»

Незамедлительный ответ:

«Выкуси, Канзас»

Я улыбаюсь.

— Что смешного? — спрашивает Данте, садясь, чтобы сделать медленный глоток воды.

Я качаю головой:

— Ничего. Просто забавная Мия.

Он приподнимает бровь:

— Она собирается приехать?

— Нет. Она хотел позвать меня на шоппинг. Но я сейчас занята, так что…

Мой голос затихает, когда я наклоняюсь вперед, чтобы положить телефон на стол. Данте делает резкий вдох.

— Что, чёрт возьми, случилось с твоей рукой?

Я замираю.

Моя рука.

Огромный отвратительный синяк, который оставил Нейт.

Я неосознанно прикрываю его другой ладонью, в то время как отчаянно думаю, что сказать. Честность всегда лучше, верно? В данном случае я не была бы так уверена. Но я не обязана защищать Нейта. Я ничего ему не должна.

Кроме такого же синяка.

— Мм. Я столкнулась с Нейтом на пляже.

Данте смотрит на меня в замешательстве.

— Ты на днях натолкнулась на Нейта и получила синяк?

Я вздыхаю.

— Нет. Я на днях столкнулась с Нейтом на пляже, пока он разговаривал по телефону. Он подумал, что я подслушиваю, и немного разозлился.

Данте замирает, его глаза впиваются взглядом в мои.

— Нейт немного разозлился на тебя?

Каждое слово тщательно сформулировано и спокойно, словно лёд, и я ощущаю приближение бури. Я практически чувствую, как волосы на моих руках встают дыбом. У меня дурное предчувствие. Оно ощущается за милю отсюда. Рассказывая Данте о случившемся, я фактически подписываюсь под тем, что я и Нейт — враги навсегда.

Но правда всегда лучше.

Правильно?

Я киваю.

— Он думал, что я подслушиваю.

А я и подслушивала.

— О чём таком важном он говорил? — спрашивает Данте, в его голосе всё ещё слышится ледяное спокойствие. — Наверняка, о вопросах национальной безопасности.

Он встает на ноги, вытирается полотенцем и тянется к рубашке. Это не может означать ничего хорошего. Кроме того, я бы предпочла, чтобы он остался без рубашки. Не хочу, чтобы он преследовал Нейта. Из подобных ситуаций с фермерскими парнями в Канзасе я знаю, что они редко заканчиваются хорошо. Кости ломаются, глаза чернеют, летят брызги крови.